"Вольтер. Письма Амабеда и др., переведенные аббатом Тампоне (Философские повести)" - читать интересную книгу автора

древнейшей книге браминов; к ней, героятно, восходит сказание о войне
богов с титанами, равно как и другие выдумки такого рода].
Моя дорогая Дара изо всех сил оттаскивала его, но представь себе
воробья, который теребит перья коршуна, насевшего на голубку, - и ты
воочию увидишь отца Фатутто, Дару и несчастную Адатею.
Чтобы отомстить Даре за несвоевременное заступничество, он схватил ее
самое одной рукой, повалил и, удерживая меня другою, обошелся с бедняжкой
столь же немилосердно, как со мной, после чего с гордым видом хозяина,
наказавшего двух рабынь, удалился, бросив на прощанье:
- Знайте, что такая же кара ждет вас обеих всякий раз, когда будете
упрямиться.
Добрых четверть часа мы с Дарой не смели ни заговорить, ни посмотреть
друг на друга. Наконец она вскричала:
- Ах, дорогая моя госпожа, что за ужасный человек! Неужели псе его
собратья столь же безжалостны?
Я думала лишь о своем злополучном Амабеде. Мне обещали его вернуть и не
возвращают. Покончить с собой значит оставить его на произвол судьбы. И я
не наложила на себя руки.
Целый день я питалась лишь своей скорбью. Еду в обычный час нам не
принесли. Дара удивилась и начала сетовать; мне, напротив, казалось
зазорным есть после того, что с нами случилось. Тем не менее у нас
отчаянно разыгрался аппетит, но никто не шел, и мы были почти без памяти
от голода, как раньше от горя,
Наконец, под вечер, нам дали пирог с голубятиной, пулярку, двух
куропаток, маленький хлебец и, в довершение обид, бутылку вина без воды.
Это самое оскорбительное издевательство, которому можно подвергнуть Двух
женщин, претерпевших столько, сколько мы, но что было делать? Я упала на
колени. "О Бирма!
О Вишну! О Брама! Вам ведомо: то, что входит в тело, не оскверняет
душу. Вы сами наделили меня душой; простите же ей, если состояние моего
тела с роковой неизбежностью мешает мне ограничиться одними овощами. Я
знаю, есть цыпленка - страшный грех, но нас к нему принуждают. Пусть же
все эти преступления падут на голову отца Фатутто! Да превратится он по
смерти в несчастную молодую индианку, а я - в доминиканца и да отплачу я
ему за все причиненное мне зло еще немилосердней, чем он поступил со
мной!" Не возмущайся и прости нас, добродетельный Шастраджит:
мы сели за стол. Как горестны радости, за которые потом себя коришь!


P. S. Сразу же после ужина я принялась за письмо к правителю Гоа,
именуемому коррежидором. Я прошу его освободить нас с Амабедом и заодно
уведомляю о преступлениях отца Фатутто. Моя дорогая Дара заверяет, что
переправит ему мое письмо через одного из стражников инквизиции, который
иногда видится с ней у меня в передней и выказывает ей большое уважение.
Посмотрим, что принесет нам этот рискованный шаг.


ШЕСТОЕ ПИСЬМО АДАТЕИ