"Курт Воннегут. Доклад об эффекте Барнхауза" - читать интересную книгу автора

металлических шкафов. Единственным, что осталось в гостиной из роскошной
старинной обстановки, было викторианское кресло на двоих, установленное строго
в центре комнаты и обращенное к трем телевизионным экранам. Длинная скамья у
стены напротив предназначалась для десяти из нас - особо привилегированных
наблюдателей. На телеэкранах были - справа налево: полигон в пустыне - для
ракетного удара, группа кораблей-мишеней и алеутское небо, по которому в
скором времени промчится соединение беспилотных бомбардировщиков.
За девятнадцать минут до часа "Ч" по радио было объявлено, что ракеты
готовы к запуску, что корабли наблюдения отведены на безопасное, по мнению
специалистов, расстояние и что бомбардировщики уже на пути к Алеутским
островам. Наше маленькое виргинское общество в гостиной много курило и мало
разговаривало. Профессор Барнхауз находился у себя в спальне. Генерал Баркер
суматошно носился по всему зданию, как женщина, которая готовит обед в День
Благодарения на двадцать персон.
За десять минут до часа "Ч" генерал вошел в гостиную, пася перед собой
профессора Барнхауза. Профессор был в удобном экипировке: теннисные туфли,
серые фланелевые брюки, голубой свитер и белая рубашка с открытым воротом.
Вдвоем они сели бок о бок в викторианское кресло. Генерал то и дело вытирал
пот, профессор держался бодро и весело. Он посмотрел поочередно на экраны,
закурил сигарету и откинулся к спинке кресла.
- Вижу бомбардировщики! - на разные голоса закричали наблюдатели на
Алеутских островах.
- Пуск! - гаркнул оператор в Нью-Мехико на стартовой площадке.
Мы все быстро взглянули на огромные электрические часы над камином, а
профессор, чуть приметно усмехнувшись, продолжал следить за изображениями на
экранах. Глухим голосом генерал вел обратный счет времени. "Пять... четыре...
три... два... один - СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ!"
Профессор Барнхауз закрыл глаза, поджал губы и стал поглаживать виски. С
минуту он ее менял возы. Телевизионные экраны подернулись рябью, радиосигналы
утонули в грохоте "помех Барнхауза". Профессор вздохнул, открыл глаза и
улыбнулся.
- Вы вложили себя всего? - недоверчиво спросил генерал.
- Я был, что называется, весь нараспашку, - ответил профессор.
На экранах снова появились изображения, радио словно взорвалось
изумленными криками наблюдателей. Алеутское небо было испещрено струйками
дыма, которые тянулись вниз за ревущими, объятыми пламенем бомбардировщиками.
Высоко над полигоном под небом пустыни тесной кучкой распустились белые клубы,
похожие на облачка, и донесся слабый раскат грома.
Совершенно счастливый, генерал Баркер восторженно качал головой.
- Вот так да! - кудахтал он. - Вот так да! Джентльмены, вот так да!
- Глядите! - вдруг закричал сидевший рядом со мной адмирал. - Корабли-то
целенькие!
- Похоже... что пушки у них все скрючены, - сказал мистер Касрелл.
Сорвавшись со своих мест, мы столпились у телеэкранов, чтобы получше
разглядеть повреждения. Мистер Касрелл не ошибся. Корабельные орудия были
изогнуты книзу, их сплющенные стволы распластались на стальной обшивке палуб.
В гостиной поднялся такой гвалт, что услышать радиодонесения было уже просто
невозможно. Мы ликовали и не вспоминали о профессоре, пока два коротких
разряда "помех Барнхауза" не повергли нас вдруг в молчание. Радиосвязь
оборвалась.