"Том Вулф. Костры амбиций" - читать интересную книгу автора

нос из-за того, что-де фамилия Мак-Кой провинциальная, а вот они,
Браунинги, настоящие Нью-Йоркцы. Он дразнил Шермана "Шерман Мак-Кой,
сиволапый ковбой".
Наконец лифт остановился на нижнем этаже. Браунинг спросил:
- А ты знаешь, что идет дождь?
- Знаю.
Браунинг посмотрел на таксу, покачал головой и произнес:
- Шерман Мак-Кой, друг лучшего друга человека.
- Это она и есть?
- Она?
- Ты с восьмого этажа пыжился придумать какую-нибудь остроту. Вот это
она и есть?
Слова Шермана должны были прозвучать как дружеская шутка, но он сам
почувствовал, что досада выплеснулась через край.
- Не понял, - ответил Браунинг и вышел из лифта.
Швейцар с улыбкой и поклоном распахнул перед ним парадную дверь. Под
протянутым поперек тротуара тентом Браунинг прошел к своей машине. Шофер
открыл дверцу. Ни единая капля дождя не окропила его безупречного одеяния,
и вот он уже отчалил, гладко, плавно, и затерялся среди роя красных задних
огней, несущихся по Парк авеню.
И никакого тебе прорезиненного макинтоша на жирной, лоснящейся спине
Полларда Браунинга.
Дождь на самом деле шел совсем слабый, и ветра не было. Но пса такие
погодные условия решительно не устраивали. Он начал отбиваться еще на
руках у Шермана. Маленький, а сильный, стервец. Шерман поставил его на
резиновую дорожку под тентом и, держа поводок за самый конец, вышел под
дождь. В темноте высокие дома на той стороне улицы стояли точно мрачная
черная стена, подпирающая мутно-красное городское небо. Оно рдело, точно
воспаленное.
А что, погода как погода, ничего особенного. Шерман потянул за
поводок. Но пес вонзил когти в резиновую дорожку.
- Пошли, Маршалл.
В дверях стоял швейцар и наблюдал.
- Я вижу, он не настроен развлекаться, мистер Мак-Кой.
- Я тоже. (Так что можешь держать свои замечания при себе, мысленно
добавил Шерман.) Пошли, Маршалл, пошли, тебе говорят.
Сам Шерман стоял на дожде и тянул поводок, но пес уперся и ни с
места. Шерман поднял его и переставил с резиновой дорожки на асфальт.
Маршалл сразу же рванулся обратно к подъезду. Ремешок натянулся в струну.
Сейчас стоит его чуть ослабить и начинай все сначала. Собака и хозяин
тянули каждый в свою сторону, кто перетянет. Молодецкая забава на Парк
авеню. Еще этот швейцар чертов стоит и глазеет, нет чтобы вернуться на
свое место в вестибюле.
Шерман навалился уже всерьез. И протащил пса по тротуару на полшага.
Собачьи когти проскрежетали по асфальту. Может быть, если его так волочь,
он в конце концов уступит и пойдет своим ходом?
- Ну идем, Маршалл! Только до угла.
Он еще раз дернул и стал тянуть изо всех сил. Пес проехал еще на два
шага. Едет, но лапами не перебирает! Не сдается! У него, у гада, центр
тяжести чуть не под землей. Тащишь, будто сани, груженные кирпичом. Только