"Константин Воробьев. Крик (Повесть)" - читать интересную книгу автора

гула, ни грохота. В Немирово тоже было тихо.
- Могут и не перейти, - немного сгодя сказал Васюков. - Она ж как-никак
обрывистая. И вода там как-никак есть...
Он говорил про канаву-ручей впереди наших окопов, и я напомнил о минном
поле, о ПТР и о проволочном заграждении. Как-никак колья стоят. Они ж теперь
вмерзли и... мало ли!
- Понятно, что вмерзли! - сказал Васюков. Он опять цыкнул куда-то
вверх, и я зажмурился, но плевок опустился на солому далеко от нас, описав,
видно, крутую траекторию. Мы полежали молча, и вдруг Васюков привстал и
приблизился ко мне почти вплотную.
- Слушай, Сергей, - заговорил он и оглянулся на веялки. - Я вот чего не
пойму... Скажи, а куда ж делись наши танки? И самолеты? А? Или их не было?
Понимаешь, ить с одними ПТР да с пол-литрами... Ну ты сам все знаешь!
Я поправил на себе шапку, чтобы она пониже сползла на лоб, и спросил
Васюкова:
- Про что это я знаю?
Он молчал, и я посоветовал ему не трепаться.
- Да я ж одному тебе только! - напомнил Васюков и опять оглянулся на
веялки. - Что ж тут такого...
- Вот и помалкивай! - сказал я.
Там, у себя на воле, Васюков не спросил бы про это. Ни у меня не
спросил бы, ни у себя, ни у кого другого. И я тоже не спросил бы, потому что
на воле такие разговоры считались вражескими, а мы не были врагами ни
родине, ни себе. Вот и все. Я подумал, что и тут, в плену, мы с Васюковым не
должны разговаривать ни про "чужую территорию" и ни про наши трудности, ни
про майора Калача и ни про разведку боем, ни про бутылки с бензином и ни про
что-нибудь другое, - мало ли о чем тут захочется поговорить! Если мы тут ни
о чем таком не будем говорить друг с другом, то наши ответы будут
спокойными, а глаза смелыми... и вообще тогда все будет с нами быстрей' и
лучше. Не надо только разговаривать тут про плохое - и все!
Васюков зарылся с головой в солому и оттуда не сказал, а выкрикнул:
- Махал я их! Слышишь? Махал!
- Кого это? - спросил я.
- Ты знаешь. Особистов твоих!.. Вот теперь взять нас... Ну скажи, за
каким хреном нас посылали, а? Что мы могли разведать? Как?
- Боем. Огневые точки врага, - сказал я.
- Ты не прикидывайся дурачком, - сказал Васюков. - Пускай бы он своей
задницей разведал эти точки, а потом доложил нам - кисло было или как?
Это он говорил о майоре Калаче, и я приказал ему прекратить болтать.
- Не подымай фост! - ответил Васюков. - Что, с самолета нельзя
разведать, да?
- А если его нету? - спросил я.
- Куда ж он делся?
- А его и не было!
- Да мы ж с тобой всю жизнь летали выше и дальше всех! Ну? - фальцетом
выкрикнул Васюков. Я вспомнил про свой землеройный марш на фронт, про убитую
лошадь в сенях Маринкиной хаты, про Перемота, про свою рану и плен и с
мстительной обидой к себе, будто я один да еще он, Васюков, виноваты во
всем, сказал в солому:
- Трепались мы с тобой, понял? А теперь вот все гибнет!