"Андрей Воронин. Груз 200" - читать интересную книгу автора

"Макаровым". Большой палец сам нащупал кнопку предохранителя. Костыль
предостерегающе поднял руку, одновременно прикрыв ствол автомата полой
бушлата.
- Менты, - почти неслышно прошептал он. - Документы проверяют, суки.
Сидеть тихо!
Белобрысый Окунь почувствовал, что его начинает охватывать паника.
Что значит - сидеть тихо? Откуда взялись менты? Ведь лысый говорил, что
все нормально, всем заплачено и дорога свободна... Неужели что-то
сорвалось и пошло наперекосяк? Неужели рейд или, того хуже, кто-то дал
ментам наводку?
- Вот дерьмо, - плачущим голосом прошептал он, - вот дерьмо-то!
Влетели!
Костыль бросил на него оставшийся в темноте незамеченным яростный
взгляд, но ничего не сказал, потому что звучавшие у кабины голоса
двинулись вдоль кузова, неумолимо приближаясь к заднему борту, - ноющий
голос водителя и властный, лениво-раздраженный голос гаишника.., точнее,
гибэдэдэшника, черт бы его побрал. Придумали название - язык сломать можно!
Брезент с шорохом откинулся, открыв треугольное отверстие и впустив в
кузов оранжевые сполохи работающего в ночном режиме светофора. В проеме
возникло освещенное этими вспышками недовольное лицо под форменной
фуражкой.
- Ну, командир, - послышалось нытье водителя, - ну, может, разойдемся
по-хорошему? Ну, подумаешь, чуток скорость превысил... Ночь же, нету
никого!
"Козел", - подумал Костыль и состроил приветливую мину, готовясь
выдать очередную байку о том, как они с ребятами собрались на рыбалку, но
тут рядом с ним тонко, по-бабьи, взвизгнул обезумевший от страха Окунь.
Костыль рванулся к нему, но было уже поздно: рука Окуня взметнулась вверх
и вперед, "Макаров" громыхнул четыре раза подряд, и инспектор ГИБДД с
превратившимся в кровавую маску лицом упал на мокрый асфальт.
Яростно матерясь, Костыль рванул из-под себя автомат, уже понимая,
что все пропало: мало того, что Окунь выдал их с головой, так еще и идиот
водитель топтался у заднего борта как раз тогда, когда нужно было гнать во
весь дух подальше отсюда...
Снаружи раздался испуганный вопль, а потом там загрохотал милицейский
автомат. Длинная очередь прошила брезент, как швейная машинка, в которую
забыли вставить нитку, и Костыль, издав невнятный стон, тяжело повалился
прямо на гроб. Следующая очередь ударила по колесам, и старый
"фольксваген", вздрогнув, как живое существо, устало осел на левый борт.

***

Утро выдалось не совсем удачным, но Лиза Малышева без труда могла бы
припомнить деньки, когда дела шли не в пример хуже. С шести утра она
продала всего четыре букета, несчастную дюжину тепличных гвоздик, зато
успела основательно продрогнуть. Мерзнуть ей было не привыкать, но после
зимних морозов мартовская промозглая сырость как-то по-особенному
пробирала до самых костей, и, глядя на свой товар, Лиза невольно
удивлялась тому, как это лепестки гвоздик до сих пор не сделались из
красных лиловыми, а стебли не покрылись гусиной кожей от холода. Правда,