"Андрей Воронин. Груз 200" - читать интересную книгу автора

слишком красивым, но твердым, по-мужски привлекательным лицом топорщился
жесткий ежик темных с проседью волос, глаза скрывались за
сильнозатемненными стеклами очков. Легкое черное пальто было распахнуто,
давая возможность оценить безукоризненный покрой такого же черного
костюма, ослепительную белизну рубашки и идеальный узел неброского, но
тоже явно очень дорогого галстука. Концы небрежно наброшенного на шею
шарфа свободно болтались между лацканами пальто, а сверкающие черные туфли
наверняка не предназначались для того, чтобы месить московскую грязь. На
руках у мужчины были тонкие кожаные перчатки, в пальцах правой дымилась
сигарета, которую он время от времени подносил к губам, обводя пеструю
толчею цветочного базара бесстрастным взглядом темных линз. Это был
покупатель, притом того сорта, который очень нравился Лизе: одетые
подобным образом мужчины, да еще с такими спокойными, уверенными
повадками, как правило, считают ниже своего достоинства торговаться и
редко требуют сдачу, хорошо понимая, что те, кто преуспел в этой жизни,
обязаны делиться с теми, кому не повезло, хотя бы крохами своей удачи.
Лиза неплохо умела обращаться с такими клиентами, да и вообще, среди своих
коллег она считалась везучей. На самом деле везением здесь и не пахло: все
дело было в том, чтобы найти к человеку подход. Заезженные отцы семейств
расправляли плечи, когда им улыбалась Лиза Малышева, потому что ее улыбка
заставляла их снова почувствовать себя молодыми и способными вызывать
интерес у женщин; мордатые обладатели джипов, золотых цепей и закутанных в
меха манекенщиц называли ее сестренкой и снисходительно распахивали свои
пухлые бумажники навстречу ее полушутливой умильной гримаске; отъевшиеся
депутаты видели в ней представителя народа, тем более приятного и, как они
привыкли выражаться, "легетивного", что при одном взгляде на Лизу
становилось ясно: она не способна не только умышленно обидеть человека, но
даже и ненароком нагрубить. Что же касалось женщин, то они не видели в
низкорослой, мешковато одетой и не блещущей красотой цветочнице
конкурента, так что и тут все было в порядке.
Лиза повнимательнее вгляделась в потенциального покупателя и слегка
нахмурилась. За то время, что она занималась торговлей цветами, у нее
сложилась четкая система классификации прохожих. В зависимости от того, к
какому классу, подклассу или группе относился возможный клиент, Лиза
выстраивала свою наступательную стратегию. Мужчина в темных очках явно
принадлежал к классу покупателей, подклассу имущих, но вот дальше
получалась какая-то ерунда: было совершенно невозможно понять, щедр он или
скуп, зол или весел, и вообще, собрался он на похороны или, наоборот, на
свадьбу. Лицо его сохраняло полную неподвижность, и только тонкие лучики
морщинок, протянувшиеся к вискам из-под темных блестящих линз, говорили о
том, что покупатель щурится, то ли присматривая букет покрасивее, то ли
просто потому, что серенький свет ненастного мартовского дня был для него
слишком ярок даже сквозь притененные стекла очков., Лиза даже слегка
растерялась? она привыкла видеть мужчин насквозь, словно они были сделаны
из оконного стекла, а этот казался ей совершенно непрозрачным. Он
напоминал персонаж какого-то западного фильма.., может быть, даже
поставленного Квентином Тарантино, картины которого очень любила мать Лизы
Малышевой. Эта прикованная к постели множеством действительных и мнимых
недугов почтенная дама семидесяти лет от роду находила какое-то
противоестественное удовольствие в черных гангстерских боевиках Тарантино: