"Андрей Воронин. Фаянсовый череп" - читать интересную книгу автора

сообразительным и шустрым. Но на то, чтобы выбраться из машины, даже из
такой просторной, как отечественная "Волга", всегда требуется время, а как
раз времени-то у него и не было.
Сидевший на заднем сиденье блондин резко подался вперед, сделав такое
движение обеими руками, словно вдруг вознамерился попрыгать через
скакалку, не выходя из машины. В воздухе что-то блеснуло. Голобородько ни
с того ни с сего выпустил дверную ручку и вцепился обеими руками в горло,
страшно хрипя и колотя ногами по полу. Он царапал ногтями шею, пытаясь
просунуть пальцы под захлестнувшую горло удавку, но было поздно: стальная
струна глубоко врезалась в кожу, с каждым мгновением затягиваясь все туже.
Смык завороженно наблюдал, как из-под тонкой проволоки показалась первая
капля темной венозной крови.
- Не сиди как пень! - процедил сквозь зубы блондин. - Билет,
документы, деньги.., живо!
Смык стряхнул с себя оцепенение и потянулся к Голобородько,
намереваясь залезть во внутренний карман его роскошного пальто. Он
чувствовал себя так, словно его по уши накачали новокаином: руки не
слушались, а глаза смотрели куда угодно, только не на стремительно
наливающееся нехорошей синевой лицо архитектора. Наконец трясущиеся пальцы
Смыка дотронулись до мягкой ткани пальто, и в этот момент Голобородько
оставил свои попытки хоть немного оттянуть удавку и судорожно замахал
руками, ударяя ими по всему, до чего мог дотянуться. Один из таких ударов
пришелся Смыку по физиономии, и он в испуге отпрянул, прижав ладонь к
ушибленной брови. На следующем взмахе растопыренная ладонь архитектора
прошлась по губам Смыка, причем указательный палец зацепился за нижнюю
губу, заставив ее издать отчетливый характерный шлепок.
Из-за этого шлепка испуг Смыка разом прошел, сменившись вспышкой
неконтролируемой ярости. Оскалившись, как дворовый пес, прыщавый водитель
изо всех сил ударил Голобородько кулаком в запрокинутое побагровевшее
лицо. Он успел врезать ему еще раз, прежде чем блондин прошипел сквозь
зубы:
- Что ты делаешь, урод? Делом займись! Голобородько тем временем
обмяк, прекратив сопротивление. Его руки в последний раз взметнулись
кверху, словно он приветствовал восторженную аудиторию, и бессильно упали
вниз. Смык взглянул на его лицо и поспешно отвернулся: это было зрелище не
для слабонервных. Открытые глаза архитектора закатились, сделавшись
похожими на два слепых бельма, испачканный кровью рот был мучительно
оскален, язык вывалился. Из-под удавки медленным густым потоком струилась
кровь, пропитывая белый шарф, и Смык подумал, что блондин не столько
задушил Голобородько, сколько перерезал бедняге глотку. Преодолев
отвращение и страх, Смык запустил руку под лацкан кашемирового пальто и
вынул из внутреннего кармана паспорт, бумажник и разноцветную книжечку
авиабилета. Все эти вещи были теплыми от соприкосновения с еще не успевшим
остыть телом Голобородько, и Смыка передернуло. До него только сейчас
окончательно дошло, что он стал соучастником самой настоящей заказной
мокрухи, произведенной без особенных затей, грубо, грязно и очень
эффективно.
Блондин снял с шеи Голобородько стальную удавку и, сильно подавшись
вперед, одним точным движением стер с нее кровь концом длинного белого
шарфа, из-за которого Алитет Петрович при жизни напоминал карикатуру на