"И.Воропаев "Старая щука" (рассказ) [H]" - читать интересную книгу автора

растаяла, исчезла в тростинках.
Мне нравилось в свободное время часами бродить над речкой и
подсматривать, как живут ее многочисленные обитателя. Все мне казалось
загадочным, таинственным, во всем хотелось открыть что-нибудь особенное,
важное... И потому вид лысухи меня как-то сразу ободрил, насторожил,
возбудил любопытство, и мне захотелось посмотреть на нее ближе, выследить
где она живет...
Камыш, в котором скрылась лысуха, был отгорожен от берега колючим
терновником, густо переплетенным лозами зеленого еще не пахнущего хмеля. И
проникнуть к берегу в этом месте можно было только низом, ползком по
земле, свиными тропками.
Прислонив свою оборванную удочку к стволу яблони, я лег на живот и
пополз. Полз недолго, вскоре почувствовал под собой воду, остановился,
приподнял голову и осмотрелся. Передо мной лежал небольшой тихий плес,
дугою охваченный со стороны речки непролазными зарослями камыша. В
прозрачной, как в роднике, воде виден был весь плес: неглубокий, чуть
повыше коленей, дно сплошь завалено опавшими с верб ветками и разоренными
грачиными гнездами. На дне, почти у самого берега, я заметил лежавшее на
ветках темное круглое полено.
Прикрыв лицо широким лопухом и проткнув в нем два отверстия для глаз, я
с осторожностью стал наблюдать.
На старых косматых вербах, что огромными зелеными облаками клубились над
плесом, пригревшись в гнездах, сдержанно переговаривались горластые
грачата.
У меня над головой с писком гонялись друг за другом и громко шуршали
листьями какие-то маленькие птички.
Над самым камышом на сухую ветку вербы уселась горлица.
Осмотревшись, она вытянула одно крыло и спокойно стала перебирать
носиком перышки, словно пересчитывала, все ли на месте.
Я обвел глазами чистый, как зеркало, плес и на кочке, что торчала из
воды, заметил дремавшего коростеля.
У стены камыша показалась широкая спина сазана, он медленно плыл у
поверхности воды, почти не тревожа ее спокойной глади.
Из камышовых зарослей тихо появилась лысуха, а с ней три маленьких
птенца. Перекликаясь вполголоса, семейка выплыла на середину плеса, где
беззаботные малыши сразу же пустились резвиться.
Мать-лысуха беспокойно кружилась на месте и, не спуская глаз со
своих крохотных шалунов, что-то бурчала.
С захватывающим любопытством следил я за игрой маленьких птиц, которые,
словно гуттаперчевые мячики, то и дело ныряли и тотчас сухими выскакивали
из воды, будто кто-то ими выстреливал.
Я так был поглощен игрой малышей и заботливым беспокойством мамаши, что
не сразу заметил, как полено, которое до сих пор неподвижно лежало на куче
подводных веток, вдруг зашевелилось и, чуть приподнявшись со дна, медленно
стало продвигаться в сторону лысухи. Щука!
Я перевел взгляд на цыплят. Один из них, видимо самый озорной, далеко
отплыл в сторону.
Огромная водяная хищница, лениво шевеля хвостом и плавниками,
направлялась к нему. Ее немигающие глаза с двух сторон длинной и плоской
морды смотрели на цыпленка и на лысуху, которая, сосредоточив все свое