"Михаил Васильевич Ворскла. Русалка " - читать интересную книгу автора

- Что у вас тихо так? - спросил задорно Павло Андриевич, все еще
надеясь пошутить.
- Нет причин веселиться, - объяснял батько.
- Праздник ведь сегодня.
- Да, праздник, - как-то равнодушно согласился батько.
Хлопнула калитка и появилась мама. Она целовалась со сватами,
спрашивала, как маленький поживает в городе, не болеет ли. А глаза ее
невольно наполнялись слезами.
- Да что у вас стряслось, расскажите наконец, - не выдержала Венера
Тарасовна.
Батько только рукой махал.
- С хлопцами что-то? - догадалась Венера Тарасовна.
- С Дмитриком.
- Заболел?
- Не то слово.
- Не русалка ли порчу навела? - пошутил, не известно к чему, сват. Но
батько так прожег его очами из-под густых бровей, что у Павла Андриевича
похолодело в животе.
Сразу всего не перескажешь, потому что дело давнее. Необходимо
подготовиться, а сваты только что с дороги. И Павла Андриевича с Венерой
Тарасовной усадили за стол. И лишь когда они поели борща с холодцом, выпили
кисельку и вычистили большое блюдо окуней, приступил батько к рассказу.
Странная повесть и непостижимая. Много непонятного. Павло Андриевич и Венера
Тарасовна вмиг забылись, отдавшись повествованию.

В то лето, едва уехали сваты, начались для Гарбузов жаркие дни:
косовица, прополка, жуки, буряки. Много срочной работы, много и обычной.
Покуда дождь не прихватил, требовалось косить на лугах травы, просушивать
сено на солнце, переворачивая валки. Потом собирать его, перевозить и
скидывать на сеновал. Жуков трясти, вишни перебирать. Мобилизовывались все
силы. Стали привлекать Дмитрика, как ни утомительно это было. А по-иному
никак, потому что нанимать кого-то денег не имелось. Батько самолично за ним
приглядывал, но Дмитрик под разными предлогами всякий раз с поля сбегал и,
уходя посадками, скрывался в зеленых дебрях. Точно магнитом его утягивало.
Батько сердился и расстраивался. И ничего не понимал. Ночами не спал. Ему
уже чудилось, что односельчане смеются над ним, косятся при каждой встрече,
будь то в магазине или в кафе за бутылкой пива. Ему уже слышались упреки,
что, мол, не способен он справиться с напастью, которая губит изо дня в день
его хлопца. Он бродил по ярам в одиночестве, распугивая птиц, выслеживал
Дмитрика, но дознаться ничего не мог, как ни старался. Только нервы себе
изматывал. И слег вскоре батько. Не то простудился, попав под дождь, не то
надорвался, таская неподъемные кули с комбикормом. А быть может, и шинкарка
в кафе подала чего-нибудь не того к пиву. Лежал батько, не вставая, целыми
днями, а ходить за ним было некому, - все в поле. "Дмитрика, Дмитрика
допустите ко мне", - стонал больной. Тогда не стало Дмитрику прежней вольной
жизни. Не выбежать за село, не вдохнуть живого ветра. Не устремиться
навстречу заветному. Вот ходит он в четырех стенах, зовет кого-то, подойдет
к окну и всматривается в трепетание листьев, всматривается. Надумает вдруг
бежать, распахнет створки, а батько ему сзади как нож в спину: "Не покидай
меня, сынок!" Что делалось с хлопцем, кто может описать! Птичка пойманная не