"Карл Эдвард Вагнер. Сверх всякой меры" - читать интересную книгу автора

будет в каком-то глухом переулке, в роскошном старом особняке в Майда-Вэйл,
поэтому нет никакой опасности, что соседи снизу вызовут копов.
Лизетт молчала, и Даниэль игриво пихнула ее локтем:
- Дорогуша, мы приглашены на вечеринку, а не на похороны. Кстати, как
прошла твоя встреча с доктором Магнусом, нормально?
- Полагаю, что так. - В улыбке Лизетт не ощущалось уверенности. - Не
могу сказать наверняка: я просто уснула. Но доктор Магнус, кажется, доволен.
Я нахожу это все... ну, скажем так, несколько жутким.
- Ты же только что сказала, что отключилась - и все. Что же тут
жуткого?
- Это трудно выразить словами. Как будто у тебя начался скверный приход
от кислоты: объяснить, что не так, ты не можешь, но разум говорит, что надо
бояться.
Даниэль села рядом с ней и приобняла подругу за плечи.
- Похоже, доктор Магнус до чего-то докопался. Я чувствовала точно такую
же смутную тревогу, когда в первый раз подверглась анализу. Это хороший
знак, дорогая. Ты начинаешь понимать все те тревожащие тебя тайны, которые
твое эго держит на замке.
- Возможно, эго держит их на замке не просто так, а из благих
побуждений.
- Имеешь в виду скрытые сексуальные переживания? - Пальцы Даниэль
бережно массировали плечи и шею Лизетт. - Ох, Лизетт. Ты, должно быть,
стесняешься узнать себя. А я думаю - это возбуждает.
Лизетт свернулась клубочком возле подруги, устроившись щекой на груди
Даниэль, а пальцы соседки продолжали настойчиво разминать ее мышцы. Что ж,
возможно, она принимает все слишком близко к сердцу. В конце концов, эти
ночные кошмары так ее измучили; а доктор Магнус, кажется, абсолютно уверен,
что избавит ее от них.
- Какую из твоих картин купила наша будущая хозяйка? - спросила Лизетт,
меняя тему.
- Ох, разве я не сказала? - Даниэль приподняла ее подбородок. - Тот
этюд углем - твой портрет.
Шагнув в ванну, Лизетт задернула занавески. Это была одна из тех
длинных узких и глубоких ванн, которые так любят ставить англичане, - они
всегда наводили девушку на мысль о гробе на двоих. Вентили для горячей и
холодной воды соединял настоящий механизм Руба Голдберга,[21] а к общему
крану прикреплялась резиновая кишка с душевой насадкой, которую можно было
как повесить на вбитый в стенку крюк, так и держать в руке. Даниэль, въехав
в квартиру, заменила обычную насадку на массажную, но оставила на месте, над
крюком, зеркало для бритья прежнего арендатора - стеклянный овал в тяжелой
старинной эмалированной оправе.
Лизетт вгляделась в свое лицо, отразившееся в затуманенном паром
зеркале.
- Я не должна была позволять тебе выставлять его в галерее.
- Почему? - Даниэль мылила голову и жмурилась, чтобы пена не попала в
глаза. - Майтланд считает, что это моя лучшая работа.
Лизетт потянулась к душевому шлангу.
- Ну, в портрете есть что-то интимное. На меня все смотрят. Это
вторжение в личную жизнь.
- Но там же все совершенно благопристойно, дорогуша. Не то что