"Петр Вайль, Александр Генис. Потерянный рай. Эмиграция: попытка автопортрета " - читать интересную книгу автора

способные придать исповедывающим их партиям телеологический характер. Но
простое наблюдение над общими приметами цивилизации, коллективное
интуитивное ощущение говорят о том, что происходит постоянное падение роли
идеологии в жизни человечества. К этому, как и к любому историческому
процессу, невозможно применить оценку "хорошо-плохо". Наше желание не может
придать миру цель и направление. Как и наши вкусы не могут определить пути
развития культуры. Единственное, что в силах человека - приспособиться к
новой ситуации. Привыкнуть к неидеологическим формам жизни. Взглянуть на
них, как на последовательную необходимость.
Но прежде, чем мы вступим в новый, молчаливый век, следует все же
оглянуться на свое недалекое прошлое. Оценить все те приметы времени и
обихода, которые наполняли нашу жизнь значением и целью. Тома написаны о
пуговицах египтян, прическах римлян, плащах крестоносцев. Но достаточно ли
мы знаем о том уникальном и загадочном отрезке истории, который прожили
сами?
Двести тысяч бывших советских подданных привезли в диаспору опыт,
которого здесь, уже нет. Мы приехали из страны, которая благодаря
катаклизмам прогресса стала заповедником идеологии. Конечно же, не
марксистской, православной или правозащитной, а той, первичной идеологии,
придающей вещи достоинство символа, жесту - значение деяния, а делу -
характер эпического, хотя часто и трагикомического, подвига.
Грядущий трезвый историк еще напишет монографию о роли стакана в
производственных процессах. Будущего филолога еще ждет радость исследования
заборной лексики. Социологи XX века заинтересуются любовными отношениями в
подъездах. Но нам, живым современникам, свидетелям и соучастникам, важно
лишь запечатлеть определенным исторический момент.
Увидеть и оценить его можно лишь со стороны, лишившись привычных вещей,
знакомого этикета, родной знаковой системы. Эмиграция - место и время.
Отсюда, из нашего ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, мы можем осознать, чем мы были, кем стали
и какими будем.
Конечно, западный человек тоже обладает запасом идеологически значимых
примет - Мэрилин Монро, кокаин, форд 36-го года. Но ему не понять знаковую
ценность советского образа жизни. Этот феномен мог возникнуть и расцвести
только на том обитаемом острове, частью которого мы были и, видимо, никогда
не перестанем быть.
Остров этот, конечно, Россия.

ГЛАВА 2. ТАМ

Вещи

Карел Чапек один из малых больших писателей Он тихо и комфортабельно
жил в маленькой Чехословакии в те недолгие годы когда она была республикой.
Наверное, жизнь там была невеселой - европейский лоскуток зажатый между
Россией и Германией. Но то ли обаяние швейковской Чехии, то ли счастливое
пристрастие чешского языка к уменьшительным суффиксам - все эти Франтишки,
которые едят шпекачки - то ли еще какая причина кроющаяся в нашей любви к
миру малому и безопасному, сделали эту страну европейским рассадником уюта.
Карел Чапек был великим певцом уютных вещей. Не красивых, не значительных, а
уютных. Как домашние тапочки коллекция марок или котенок. Он написал