"Ирвинг Уоллес. Слово [H]" - читать интересную книгу автора

- Можешь спросить у нее сам.
- Не беспокойся, спрошу. И ты, выходит, уже барахталась с ним на
травке. Может в этом-то все и дело?
Стоя возле бара с отсутствующим выражением лица и водя пальцем по
краю стакана, Ренделл смотрел, как Барбара встает с места, чтобы взять
пачку сигарет. Его глаза следили за женой, за передвижениями этого так
хорошо ему известного женского тела. Сейчас же она отдает это тело другому
мужчине.
По совершенно необъяснимой причине, а может и объяснимому - ну да, он
слишком много выпил - Ренделл стал пробираться памятью назад, по
развалинам их супружеской жизни, до того рокового момента, который так
долго хоронился в закоулках сознания. Это случилось во время их последней
совместной поездки за границу... Ночь в Париже, паршивейшая,
отвратительнейшая ночь. Они с Барбарой уже легли в кровать, громадную
двуспальную кровать, изголовье которой примыкало к стенке номера одной из
самых фешенебельных парижских гостиниц. "Плаза Атени"? "Бристоль"? "Георг
V"? Ренделл никак не мог вспомнить. Они лежали в кровати, холодность и
чувство обиды вздымались меж ними кучей ненужного хлама, в то время, как
каждый из них притворялся, что уже спит. А потом, где-то за полночь, из
соседнего номера за тонюсенькой стенкой донеслись приглушенные звуки
голосов, мужского и женского; слов нельзя было разобрать, а затем - скрип
кровати женские вскрики и стоны, тяжелое дыхание мужчины, хрипы и скрипы
страстные и возбуждающие быстрые звуки.
И когда он вот так лежал, прислушиваясь, каждый звучок был для него
ударом кинжала, и Ренделл буквально истекал завистью и ревностью к этим
приглушенным наслаждениям; а еще он истекал яростью, перемешанной с
чувством вины по отношению к Барбаре - телу, лежащему рядом с ним на одной
постели. Он не мог видеть ее, но знал, что она тоже вслушивается в
темноту. И никто из них не хотел отступать. Звуки за стенкой насмехались
над холодом их разделенных тел и лишь подчеркивали пустоту проведенных
вместе лет. Ренделл ненавидел лежащую рядом женщину, ненавидел парочку за
стеной с их бесконечными совокуплениями и единством, но более всего он
ненавидел самого себя за невозможность любить свою спутницу. Как хотелось
ему сорваться с этой постели, отделиться от Барбары - тела, от этого
чудовищного номера и рвущих сердце звуков. И, тем не менее, он не мог. Он
мог только ждать. А когда утихли последние вздохи и скрипы, последние
всхлипы удовлетворенной страсти - за стенкой установилась тишина
завершения, которая была еще даже более невыносимой.
Ночь все продолжалась, и вот тогда в его сознании промелькнули строки
из стихотворения Джорджа Мередита, и от этих слов его прошибло ознобом:

- И потом, как делает то полночь,
Ее гигантское сердце из Памяти и Слез
Пьет бледный наркотик тишины и разбивает
Тяжкую меру сна; и они - с головы до ног
Недвижны были, глядя сквозь мертвый мрак годов своих,
Ползущие по пустой стене пустым напоминаньем.
Они лежали как фигуры, что можно видеть
На могилах семейных, и меч меж ними;
И ждали двое, что меч разделит все.