"Ивлин Во, Сент-Джон Артур. Не жалейте флагов " - читать интересную книгу автора

и переоделся в штатское.
- Надеюсь, горничная простит мне вольность хотя бы в одежде, - сказал
он тоном, в каком обычно шутил. За восемь безоблачных лет, прожитых с ним,
Барбара научилась понимать такого рода шутки.
Фредди был крупен фигурой, мужествен, преждевременно лыс и поверхностно
жизнерадостен; мизантроп в глубине души, он был наделен тем хитрым, острым
инстинктом самосохранения, который сходит у богатых за ум; леность в
сочетании со злобностью, составлявшей основную черту его натуры,
обеспечивала ему уважение окружающих. Многие обманывались на ею счет -
многие, только не жена и ее близкие.
Он придавал своему лицу особое выражение не только, когда шутил; было у
него такое и на случай, когда приходилось обсуждать его шурина Безила. По
замыслу оно призвано было передавать высокомерное неодобрение, подавляемое
из уважения к Барбаре; на деле в нем сквозило угрюмство и сознание вины.
Отпрыски семейства Сил по каким-то скрытым от всех других причинам,
всегда питали ко всем другим презрение. Фредди не любил Тони; он казался ему
изнеженным и надменным, но Фредди все же был готов признать за ним некоторое
превосходство; никто не сомневался, что Тони ждет блестящая карьера на
дипломатическом поприще. Придет время, и все они будут гордиться им. А вот
Безил с детства ставил всех в неловкое положение и давал повод к нареканиям.
По чисто личным мотивам Фредди, может быть, и обрадовался бы паршивой овце в
семействе Сил, человеку, о котором "стараются не упоминать"; которому он,
Фредди, время от времени мог бы подавать руку помощи, великодушно безвестный
всем, кроме Барбары, про которого он, Фредди, мог бы даже утверждать, что
видит в нем больше хорошею, чем все другие. Такой родственник мог бы в
немалой мере способствовать восстановлению поколебленного самоуважения
Фредди. Однако, как он скоро убедился, познакомившись с Силами поближе, о
Безиле вовсе не старались не упоминать, а как раз наоборот: он составлял
предмет едва ли не половины всех их разговоров. В то время они всегда
взахлеб обсуждали его последнее бесчинство, всегда прочили ему блестящий
успех в незамедлительном будущем, всегда презрительно отвергали неодобрение
всех других. Сам же Безил проницал Фредди тем безжалостным глазом, что и -
Фредди это замечал - Барбара в пору его ухаживанья и первые годы их
совместной жизни.
Ибо было у Барбары с Безилом смутительное сходство: она тоже была
farouche{1}, хотя и на свой собственный, более мягкий, но оттого еще более
убийственный лад, а обаяние, от которого у Фредди дух захватывало,
прорывалось в Безиле в грубой стяжательской форме. Материнство и безмятежное
великолепие Мэлфри изменили Барбару: дикий зверек в ней теперь лишь очень
редко выходил на поверхность; но он все же сидел в своей норке, и время от
времени Фредди замечал, как он выглядывает оттуда после долгих отлучек -
пара горящих глаз на извиве подземного хода, следящих за ним как за врагом.
Сама Барбара не строила никаких иллюзий насчет Безила. Годы
разочарований и предательств убедили ее, вернее рассуждающую часть ее
существа, что он человек никчемный. Они вместе играли в пиратов в детской,
но время игр прошло. Теперь Безил играл в пиратов один. Она отпала от веры в
него чуть ли не с соблюдением формальностей, и все же, подобно культу,
который продолжает жить столетия спустя после того, как его мифы развенчаны,
а источники веры замутнены, в ней глубоко сидело то изначальное благочестие,
ныне едва различимое в гущице суеверий, которое и заставило ее вновь