"Оливия Уэдсли. Честная игра " - читать интересную книгу автора

предвещает на следующий день шторм; но у него было правило: чем меньше
говорят, тем лучше все образуется. Очень хороший девиз, особенно для того,
чтобы оставаться от чего-нибудь в стороне. Как-никак, это была "ноша"
Джервэза, а не его, так что ж тут еще можно было сказать?
От Кардона он старался держаться в стороне, как от блефующего, его
чрезмерная жизнерадостность казалась ему особенно подозрительной. Она
говорила о желании приобрести чье-либо расположение, а этого Разерскилн
терпеть не мог. Миссис Кардон принадлежала к числу пухленьких,
сентиментальных, жеманных женщин, которые никогда ему не нравились; он любил
женщин, скачущих сломя голову, женщин с тонкими губами, худощавых, с
блестящими приглаженными волосами и омытой дождем кожей... И Разерскилн
полагал, что духи хороши только в известном смысле, или, вернее, в известном
месте и в известное время - в гостиной после обеда.
Что касается Филиппы, то она была в действительности так же красива,
как и по описаниям, даже еще лучше. Кроме того, она хорошо ездила верхом, а
это уже много значило. У нее были красивые руки, и, говоря по совести, она
ему нравилась. Правда, он не перешел бы площадь Пикадилли, не обращая
внимания на движение, только для того, чтобы поговорить с нею; но если бы
они шли по одной стороне улицы, он с удовольствием остановился бы поболтать
с нею.
Что же касается Фелисити, жены этого жирнолицего дурака, то она вообще
ничего не значила в его глазах.
Ожидая вместе с Джервэзом в церкви, он с облегчением думал, что сможет
в тот же вечер выехать к себе домой; церковь была напоена ароматом лилий,
мимоз, Jasmin de gorse, Ambre antique и другими духами.
Кит, воспитывавшийся в колледже, в Итоне, ерзал на передней скамье,
затем соскользнул с нее и стал обходить боковые притворы церкви. Он должен
был участвовать в кортеже невесты и заранее радовался этому.
Его отец, наблюдая за ним, думал, что вот через несколько лет он станет
взрослым и наследником всего каких-нибудь двух-трех тысяч годового дохода
вместо тридцати тысяч и уже пришедшей в ветхость фермы, вернее - охотничьего
домика, в Ирландии вместо Фонтелона. Ну, ничего!
По мнению Разерскилна, Джервэз женился с целью иметь наследника, и это
было единственно разумное во всем этом деле. Но с этими современными
девушками ни в чем нельзя было быть уверенным; они способны на всякие
хитрости, и возможно, что бедный Джервэз - даже почти наверное! - будет
больше думать о красоте ее фигуры, чем о будущем. Хорошее дело, нечего
сказать!
Наконец она приехала с материнскими жемчугами на шее; по крайней мере,
он их уже, где-то видел. Конечно, в этом не было ничего особенного и все
было в порядке, но в глазах Разерскилна это все-таки бросало на нее какую-то
тень.
А бедный Джервэз был не храбрее мокрицы и выглядел ужасно; нельзя
сказать, чтобы он был похож на счастливого жениха, он скорее напоминал
факельщика. Как бы там ни было, это были его собственные похороны!
Легкая улыбка появилась на лице Разерскилна, когда ему в голову пришла
эта мысль, но он сейчас же заставил себя сделать серьезное лицо, как только
вспомнил, где он находится.
Прошел еще час или два мучений - Разерскилн ненавидел шампанское или
какой-либо другой напиток в четыре часа пополудни. Наконец они уехали.