"Оливия Уэдсли. Пламя" - читать интересную книгу автора

до тех пор, пока Жоржетте не надо было отправляться в кабаре.
- Пойдем лучше тоже, - сказала она Тони, - нехорошо сидеть и думать,
когда надо обдумывать одни горести.
Тони рассеянно рисовала портрет Жоржетты, держа Симпсона на коленях.
Портрет состоял из трех штрихов и тире.
- Это чертовски хорошо, - заявила Жоржетта, которая смотрела, в то
время как причесывала свои рыжие волосы. - И быстро, как ветер.
Она перекинула толстую косу через плечо и вдруг схватила Тони:
- Ты всякого умеешь так?
- Ты хочешь сказать: рисовать всякого? Да, я думаю, что умею.
- И всегда так быстро?
- О да.
- У меня идея, новый трюк, ты будешь рисовать моментальные фотографии.
Старый Жюль только на днях мне рассказывал о каком-то сумасшедшем или что-то
в этом роде, который занимается этим в каком-то кафе. Он преуспел в короткое
время. Пойдем сегодня ночью и попробуй только.
Тони засмеялась:
- У меня плохо выйдет.
- Но ты пойдешь и попробуешь, Тони?
- О да, я пойду, а Жюль посмеется надо мной, и я буду чувствовать, что
была просто глупа.
- Одевайся, - скомандовала Жоржетта. - На, надень эту шляпу.
Она бросила Тони белую соломенную шляпу, отделанную венком из роз. Тони
надела шляпу, рассмеялась, сняла ее, убрала половину роз и имела очень
шикарный вид в ней.
- Загни воротник, вот так, сердечком, как у меня. В этом платье,
закрытом, как на молитву в церковь, ты выглядишь плохо. Вот так.
Она загнула черный воротник и обнажила прелестную кожу Тони.
Тони ожидала в общей уборной артистов, пока Жоржетта пошла искать Жюля,
который был и старшим лакеем, и частью владельцем, и заведующим сценой
кабаре.
Комната была большая и освещалась газовыми рожками, помещенными на
равном расстоянии друг от друга. Стены были сплошь зеркальные, а под
зеркалами стояли маленькие столики. Воздух был пропитан духами, газом и
жженым волосом. Один или два человека подходили и заговаривали с Тони.
Кальвин, молодой скрипач, прислонился к столику Жоржетты и устало смотрел на
Тони.
Он был влюблен в Жоржетту, а она, по обыкновению, была влюблена в
кого-то другого. Тони очень жалела его. Жоржетта раньше любила его немного и
забыла его, как только другой "предмет" потребовал ее недолговечной любви.
Насколько Тони могла разобраться, у Жоржетты не было чувства морали, но
зато было золотое сердце.
Она вернулась, возбужденно разговаривая, с очень толстым человеком,
который снисходительно слушал ее.
- Вот моя подруга, о которой я вам говорила.
- Чем вы занимаетесь, моя милая? - спросил Жюль писклявым голосом.
- Разве я вам не говорила? - начала Жоржетта, но Жюль поднял свою
огромную руку:
- Вы рисуете, а? Лица, людей, и все это очень быстро? Нарисуйте меня
вот тут, на стене, вот этим. - Он всунул ей в руку кусок угля.