"Оливия Уэдсли. Пламя" - читать интересную книгу автора

оглядывался вокруг.
Уинфорд исподтишка наблюдал за ним. Он не был пьян, но уже выпил и
терпеливо забавлялся всем происходящим. После целого часа труда и
бесполезных разговоров Чарльз ушел. Он направился к старому лорду Скарну,
отцу Эвелины. Тот уныло сидел один в большой гостиной. Он с усмешкой слушал
скорбные и пылкие речи Чарльза.
- Вы полагаете, что можете что-нибудь поделать? Вы хотите моей помощи?
Милый Чарльз, вы добиваетесь невозможного. Сильного человека, как бы дурен
он ни был, можно образумить и уговорить, слабый же грешник, который находит
удовольствие в своих пороках, глух ко всем призывам, пусть самым
красноречивым. Тюрьмы переполнены людьми, которые провинились раз, -
неизменное доказательство бесполезности примеров и убеждений в тех случаях,
когда слабость и порок действуют заодно. Слабость располагает иногда силой
более страшной, чем любая грубая сила, - вот почему она так непобедима.
Он подвинулся вперед в своем кресле, и глаза его заблестели под
нависшими густыми бровями.
- Я виделся с Эвелиной два года тому назад в Симле, - сказал он. - Я
поехал туда, потому что до меня дошли слухи обо всем этом. Я думаю, что с
ней одной я справился бы, но вместе с Уинфордом они легко насмеялись над
моей силой. Я говорю вам, Чарльз, две слабые, но упрямые натуры совместно
обладают дьявольской силой. Нет силы в такой мере несокрушимой, как упрямая
слабость. Я поставил крест над ними обоими.
- Но ведь вы не можете оставить их в таком положении? - пробормотал
Чарльз.
- Я пробыл в Симле шесть месяцев, - произнес тот мягко, - и Эвелина -
мое единственное дитя.
Чарльз в унынии направился домой. На пороге он встретил свою жену. Он
вошел за ней, поднялся в ее будуар и начал рассказывать о своих двух
визитах.
- Ужасно, унизительно! - восклицала она от времени до времени, когда он
с точностью описал ей гостиницу и состояние брата и невестки. -
Бесстыдство! - сказала она с раздражением.
Ее яркое лицо покрылось густым румянцем. Она была очень крупной
женщиной с приятной, но полной фигурой. Ее светлые волосы и голубые глаза
придавали ей молодой вид, но моложавость скрадывалась резким выражением рта.
Люди обыкновенно описывали ее как "веселую, добродушную женщину", но такие
отзывы основывались главным образом на ее фигуре и красках. Существует
обычная ошибка приписывать хороший характер людям крупного сложения -
ошибка, исходящая, надо думать, из того предположения, что телесные размеры
соответствуют душевным качествам. По отношению к леди Сомарец эта теория
была безнадежно ложной. Она была велика телесно, но низка нравственно, и,
так как отношение к жизни определяется, к несчастью, характером, а не
легкими и горлом, она склонна была гораздо чаще проклинать, чем
благословлять.
- Необходимо что-нибудь сделать для них, - печально вымолвил Чарльз,
теребя усы и с грустью в глазах. - Необходимо сделать что-нибудь, Гетти.
- Ты говоришь, там есть дети? - спросила она резко.
- Двое: мальчик и девочка - славные детки, я думаю.
- Мы можем еще иметь собственных детей, Чарльз, - ответила ему жена
холодно.