"Оливия Уэдсли. Вихрь " - читать интересную книгу автора

Горестный отказ его семьи признать профессию скрипача за карьеру вынудил его
покинуть родной дом в Лионе с небольшими сбережениями, какими располагала
его семья, к тому же не весьма благожелательно настроенная к его планам. Он
захватил еще свою скрипку и два костюма, один - на каждый день, другой -
выходной.
Латинский квартал, конечно, был единственным местом, где он мог
поселиться. Вопреки предсказаниям всех, Жан сразу получил работу в оркестре
одного кафе, причем ему самому казалось, что он этим оказывает хозяину
милость. Его несчастное самомнение, не допускавшее возможности, что
какой-нибудь другой скрипач может обладать таким же, как он, мастерством или
пониманием, привело к тому, что ему было отказано от места в кафе как раз за
неделю до смерти его отца. Жан отправился в Лион. Здесь он великолепно
держал себя во время тяжелых похоронных сцен и уговорил Анжель, чтобы она
сама зарабатывала себе на жизнь. Теперь он умирал от голода, а Анжель,
которая могла бы быть ему полезной, была в месте, называемом Кемберуэлл -
название, которое Жан не мог даже произнести. Она жила, несомненно, в не
очень денежной семье, фамилию которой Жан даже и не пытался произнести.
В тот день он играл на улице, но его пальцы так замерзли, что он почти
не мог держать смычка. Поэтому он вскоре отказался от своих попыток.
Огонь угасал. Жан наклонился над ним так низко, что его колени касались
раскаленной железной решетки камина. Он запустил пальцы в волосы. Только они
были роскошны из всего, что его окружало, и сохранили свой блеск.
В этот момент его артистическое сознание испытывало колебания.
Обыкновенные буржуа лионского домика неожиданно оказались "родными". Круг
его друзей, которых он всегда характеризовал, как "тупиц, погрязших в
грошовом существовании", оказался для него, когда огонь потух, не лишенным
некоторого интереса. Больше того, его собственное искусство показалось ему в
этот момент не таким уж высоким, и он почти начал мечтать о получении места
правительственного чиновника с прочным жалованьицем в три тысячи добрых
франков в год.
Веселые огоньки плясали перед его глазами. За три дня он съел только
небольшой хлебец, немного кофе и две печеных картошки. Огоньки образовали
сияющую арку, а затем, словно желая продолжить свои упражнения, начали
отделяться в виде огненных шариков, пляшущих по стенам и потолку. В комнате
не было ни кровати, ни стула, - только расшатанный стол и деревянный сундук.
Жан смотрел на этот сундук и, хотя в нем уже давно лежал только мусор,
готов был расплакаться от нежности: этот сундук был последним звеном,
связывавшим его с лионским домом, последним предметом, свидетельствовавшим о
том, что у него когда-то был дом, пища, близкие люди. Несколько дней тому
назад он охотно спустил бы его торговцу всяким хламом, если бы была хоть
малейшая надежда получить за него несколько су; но такой надежды не было.
Сундук был поломан, крышка заплатана, и замка уже не было.
Наконец, схватив скрипку, Жан выскочил из дверей и бросился вниз по
лестнице. Фонари уже были зажжены. Вечерний воздух, казалось, искрился от
холода. Жан мчался по улице, слегка пошатываясь. Он крепко прижал к себе
скрипку. Его рыжие волосы развевались от ледяного ветра.
Кафе "Limite" находилось на Монмартре; оно славилось своим залом,
винами и оркестром. Оно принадлежало той же компании, которая содержала
курзалы в самых модных курортах Швейцарии и только что построила казино в
Эвиан-Ле-Бене.