"Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн. Змеиный маг" - читать интересную книгу автора

не вела в уютную, безопасную пещеру.
На глаза навернулись слезы. Я опустила голову, чтобы никто (а
особенно Хартмут) их не увидел.
- Нас ждет новый мир, морская луна, на которой хватит места и людям,
и эльфам, и гномам. Каждый народ будет жить в своем королевстве, но мы
будем сообща трудиться над созданием процветающего мира.
- Путь будет долгим, - продолжал отец, - и нелегким. А когда мы
доберемся, нас будет ждать тяжкий труд, ведь придется обустраиваться на
пустом месте. Нам будет тяжело расставаться с Гарганом. Необходимость
вынуждает нас покинуть многое, что мы любим и ценим. Но то, что мы любим и
ценим превыше всего, мы возьмем с собой. Это - наши близкие. Мы можем
покинуть здесь все, мы можем потерять весь домашний скарб и последнюю
монету, но у нас есть мы, и потому гномий народ прибудет на место
назначения сильным и готовым идти вперед и утверждать наше величие в новом
мире!
Произнося эту речь, отец обнимал маму, а мама держала за руку меня.
Присутствующие громко захлопали. Мои слезы высохли.
"До тех пор, пока у нас есть мы, - сказала я себе, - мы будем вместе,
и эта новая земля станет нашим домом".
Я украдкой взглянула на Хартмута. Его глаза сияли. И он улыбался мне,
мне одной. Свадебные соревнования не могут быть нечестными, но большинство
гномов знают результат наперед.
Отец продолжал говорить, расписывая, как впервые в истории Челестры
эльфы, люди и гномы отправятся на Солнечную Охоту вместе.
Конечно, в давние времена мы уже отправлялись в Солнечную Погоню,
торопясь вслед за морским солнцем, что непрерывно дрейфует сквозь водные
пространства нашего мира. Но тогда гномы в одиночку спасались от
надвигающейся ледяной ночи, которая грозила поглотить нашу морскую луну.
Я постаралась прогнать грустные мысли о неизбежном расставании с
родиной и стала думать, как будет весело плыть на корабле вместе с Сабией
и Элэйк. Я расскажу им о Хартмуте и покажу его. Ни человеческая женщина,
ни эльфийская дева не смогут не оценить по достоинству его мужественную
красоту.
Отец кашлянул. Я увидела, что он смотрит на меня. Мама слегка
подтолкнула меня в бок. Я почувствовала, что краснею, и немедленно
вернулась к своим обязанностям. Я взяла прядь своих волос, заранее
отрезанную в перевязанную ярко-синей ленточкой. Отец подал мне молоток, а
мама - гвозди. Я взяла их и повернулась к широкому деревянному бимсу
солнечного охотника, который вздымался высоко надо мной. Толпа притихла,
но была готова разразиться приветственными криками, как только церемония
завершится.
Чувствуя на себе множество взглядов (и один - в особенности), я
обвила прядь волос вокруг гвоздя, приставила гвоздь к борту корабля и уже
была готова хорошенечко стукнуть по нему, как: услышала пробежавший по
толпе приглушенный шум. Он напомнил мне шум моря во время нечастых на
Челестре штормов.
Я помню, что первым моим чувством было раздражение из-за того, что
кто-то или что-то испортили мне такой момент. Понимая, что внимание толпы
сейчас привлечено не ко мне, я опустила молоток и с негодованием
обернулась посмотреть, чем вызвана суматоха.