Глава 13 Амбридж мстит

Ужин в Главном Зале в тот вечер оказался для Гарри нелёгким испытанием. Слухи о том, что он повздорил с Амбридж, распространились исключительно быстро даже по стандартам Хогвартса. Когда он уселся за столом между Роном и Гермионой, кругом послышались шушуканья и смешки. Самым невыносимым было то, что шепчущиеся ученики вовсе не опасались того, что Гарри мог их услышать. С другой стороны, они все равно ожидали от Гарри нервных срывов, так пусть хоть услышат историю про Вольдеморта от первого лица.

— Он говорит, что видел, как убили Седрика Диггори…

— Уверяет, что сражался с Сам — Знаешь — Кем…

— Хватит тебе врать…

— За кого он нас принимает?

— Я и говорю, вешает лапшу на уши…

— Чего я не пойму, — сказал Гарри сквозь зубы, отложив в сторону вилку и нож (руки его так тряслись, что он не мог ничего держать), — так это того, почему они поверили Дамблдору два месяца назад, когда он рассказывал им эту историю…

— Думаю, они не совсем ему верят, Гарри, — уныло сказала Гермиона. — Давайте-ка уйдём отсюда.

Она бросила свой нож и вилку; Рон внимательно посмотрел на недоеденный яблочный пирог, но присоединился к друзьям. Пока они шли к выходу из Зала, все глазели на них.

— А почему они не совсем верят Дамблдору? — спросил Гарри Гермиону, когда они спустились на первый этаж.

— Понимаешь, для них вся история выглядит совсем иначе, — мягко сказала Гермиона. — Ты возвращаешься в лабиринт с телом убитого Седрика…никто не видел, как это произошло…Дамблдор сказал, что Сам — Знаешь — Кто убил Седрика и сражался с тобой, но больше этого никто не подтвердил.

— Но это правда! — возмутился Гарри.

— Я знаю, Гарри, и ради бога, прекращай на меня набрасываться, — устало произнесла Гермиона. — Просто все не успели узнать правду, уехав домой на каникулы и два месяца подряд читая про то, какой ты псих, а Дамблдор — впавший в маразм старик!

Дождь безостановочно атаковал оконные стекла, пока они шли к Гриффиндорской Башне. Гарри чувствовал себя так, словно первый школьный день длился неделю; кроме того, перед сном ему предстояло сделать гору домашней работы. Правый глаз пронзила ноющая боль. Перед тем, как повернуть в коридор Толстой Тёти, Гарри посмотрел на темень за залитым дождём окном. В хижине Хагрида по-прежнему не горел свет.

— Мимбулус Мимблтониа, — сказала Гермиона; Толстая Тётя не успела и рта раскрыть. Портрет отъехал в сторону, обнажая отверстие в стене, и все трое пробрались внутрь.

Гостиная была пуста; все ученики до сих пор были на ужине в Главном Зале. Живоглот спрыгнул с кресла и кинулся им навстречу, громко мурча. Как только Гарри, Рон и Гермиона заняли свои любимые места у камина, кот забрался на колено Гермионы, превратившись в подобие пушистой рыжей подушки. Гарри уставился на язычки пламени, вконец вымотанный и равнодушный ко всему.

— Как Дамблдор мог допустить такое? — внезапно сорвалась Гермиона. Гарри с Роном подпрыгнули; напуганный Живоглот спрыгнул с её колена. Гермиона с такой силой ударила по подлокотнику кресла, что оттуда посыпалась труха. — Как он позволил этой чучеле учить нас? Еще и в год С.О.В. ы!

— У нас всегда проблемы с учителями по Защите, — сказал Гарри. — Хагрид ведь говорил, никто не хочет попасть на эту должность, говорят, что она проклята.

— Да, но теперь нам ещё и запрещают пользоваться Магией! Чего добивается Дамблдор?

— А она еще и хочет, чтобы мы ей доносили на других, — мрачно сказал Рон.

— Помните, она сказала: если кто-то станет запугивать вас слухами о Сами — Знаете — Ком, сразу говорите мне?

— Фадж отправил ее сюда, чтобы шпионить за нами, это и ежу понятно! — фыркнула Гермиона.

— Может, вы не будете спорить, — выдавил Гарри, когда Рон приготовился возразить. — Давайте забудем про Дамблдора и начнём делать домашнюю работу…

Они вытащили из угла свои портфели и принесли их к огню. Ученики начали возвращаться с ужина. Гарри не смотрел в сторону входа в гостиную, но чувствовал, что все продолжают пялиться на него.

— Ну что, сделаем сначала снейповскую дрянь? — спросил Рон, макая перо в чернильницу. — Свойства…лунного камня…и его использование…в зельеделии… — пробурчал он, выводя надпись в конспекте. — Так-так, — он подчеркнул написанное, потом вопросительно посмотрел на Гермиону.

— Какие там свойства у лунного камня?

Но Гермиона его не слушала; её взгляд переместился в дальний угол гостиной, где Фреда с Джорджем окружила группка наивных первоклассников, каждый из которых жевал какую-то дрянь из бумажного пакета, раздаваемую Фредом.

— Они совсем разошлись, — Гермиона встала, пребывая в полной ярости. — Идём, Рон.

— Чего? — Рон просто тянул время, делая вид, что не понял её. — Да ладно тебе, Гермиона, мы не можем наказать их наказать за раздачу конфет.

— Ты прекрасно знаешь, что эта гадость — Орешки-Кровоносы, или Пердучие Пастилки, или —

— Обморочные Ириски? — предположил Гарри.

Первоклассники один за другим стали падать в обморок, как отравленные канарейки — с жердочек; некоторые падали прямо на пол, другие перевисали через подлокотники кресел с вывалившимися наружу языками. Большинство зрителей смеялось; Гермиона, выпрямивши осанку, направилась к Фреду с Джорджем, которые держали в руках блокноты, внимательно изучая неподвижных первоклашек. Рон чуть было не встал с кресла, но через пару мгновений, поколебавшись, сел обратно, сказав Гарри: — Пусть сама разбирается. Затем он вжался в кресло настолько, насколько позволял его рост.

— Достаточно! — рявкнула Гермиона Фреду с Джорджем, которые посмотрели на неё с безмолвным удивлением.

— Да, ты права, — Джордж кивнул. — Эта доза и так достаточно сильна.

— Я же говорила вам сегодня утром, вы не должны пичкать учеников своей дрянью!

— Мы же платим им, — обиженно возразил Фред.

— Всё равно, это опасно!

— Чепуха, — ответил Фред.

— Успокойся Гермиона, они живы! — уверил её Ли, ходящий от первоклассника к первокласснику и засовывавший в их открытые рты сиреневые конфетки.

— Да, они скоро очнутся, — сказал Джордж.

Несколько учеников, и правда, пошевелились. Другие испуганно озирались, очнувшись в лежачей позе на полу, или свисая с кресел. Гарри был уверен, что Фред с Джорджем не предупредили их о действии конфет.

— Ты в порядке? — ласково спросил Фред маленькую темноволосую девочку, лежавшую у его ног.

— Кажется, да…да, — запинаясь, ответила она.

— Отлично, — радостно констатировал Фред, но в следующую секунду Гермиона вырвала у него из рук блокнот и пакет с Обморочными Ирисками.

— Нет, НЕ ОТЛИЧНО!!!

— Ну, они же не умерли? Значит, все отлично, — рассердился Фред.

— Вы не должны этим заниматься, вдруг кто-нибудь серьёзно пострадает —

— Да никто не пострадает, мы же проверяем сначала на себе, просто убеждаемся в том, что и на других действует так же —

— Если вы не прекратите, то я —

— Наложишь на нас взыскание? — спросил Фред тоном типа «посмотрим-как-у-тебя-это-выйдет».

— Заставишь нас переписывать что-нибудь? — ухмыльнулся Джордж.

Все в гостиной рассмеялись. Гермиона выпрямилась во весь рост; её глаза сузились, а копна волос словно шевелилась от множества электрических зарядов.

— Нет, — сказала она дрожащим от ярости голосом. — Но я напишу вашей матери.

— Ты не сделаешь это, — шокированный Фред отступил от неё на шаг.

— Сделаю, сделаю, — мрачно пообещала Гермиона. — Я не могу запретить вам самим грызть эти идиотские конфетки, но пичкать ими малышей я не позволю.

Фред с Джорджем стояли, как громом пораженные. Угроза Гермионы была явным ударом ниже пояса. Смерив их уничтожающим взглядом, она швырнула Фреду блокнот с пакетом и вернулась к своему креслу у камина.

Рон настолько вжался в кресло, что задевал носом колени.

— Спасибо за поддержку, Рон, — ядовито процедила Гермиона.

— Ты и сама отлично справилась, — промямлил Рон.

Гермиона молча уставилась на свой чистый лист пергамента, потом сказала: — Не могу сосредоточиться. Я иду спать.

Она распахнула сумку; Гарри ожидал, что она засунет туда учебники, но вместо этого Гермиона извлекла наружу два бесформенных шерстяных предмета, аккуратно положила их на столик у камина, прикрыв скомканным пергаментом и обломком пера. Она отступила назад, любуясь составленной композицией.

— О Мерлин, это ещё что такое? — спросил Рон, глядя на неё, как на чокнутую.

— Шляпы для эльфов, — отрезала Гермиона, запихивая учебники в сумку. — Я вязала их всё лето. Без магии я вяжу очень медленно, но теперь, когда я снова в школе, дело пойдёт быстрее.

— Ты оставляешь шляпы для домовых эльфов? — медленно произнес Рон. — Но прячешь их под мусором?

— Да, — вызывающе бросила Гермиона, закинув сумку на плечо.

— Зачем? — разозлился Рон. — Ты хочешь обдурить их и заставить подобрать шляпы! Ты даешь им свободу, которая им ни к чему!

— Очень даже к чему! — крикнула Гермиона, лицо которой побагровело. — И будь добр, не трогай те шляпы!

Она развернулась на каблуках и ушла. Рон подождал, пока она вошла в спальню девочек, и убрал с шляп мусор.

— Эльфы имеют право знать, что им подсовывают, — твёрдо сказал Рон. — И вообще… — он свернул лист с конспектом для Снейпа, — не стоит начинать конспект, без Гермионы всё равно не получится. Я понятия не имею, куда девать эти лунные камни, а ты?

Гарри покачал головой, заметив про себя, что боль в правом виске усилилась. Он подумал о длинном сочинении по теме войн великанов, и висок пронзила жестокая вспышка боли. Прекрасно понимая то, что утром он пожалеет о не сделанном сочинении, Гарри сложил учебники в портфель.

— Я тоже иду спать.

На лестнице, ведущей в спальню, он столкнулся с Симусом, и не посмотрел ему в глаза. На секунду Гарри показалось, что Симус собрался открыть рот для вопроса, но он быстро прошмыгнул мимо, чтобы не начинать очередную ссору.

Следующий день был таким же мрачным и дождливым, как и предыдущий. Хагрида до сих пор не было за преподавательским столом.

— Хоть Снейпа сегодня не увидим, — ободряюще сказал Рон.

Гермиона широко зевнула и налила себе кофе. У неё был слегка довольный вид, и, когда Рон спросил, чему это она так радуется, та ответила: — Шляпы исчезли. Значит, домовым эльфам всё-таки нужна свобода.

— Я бы не спешил радоваться, — жестко ответил Рон. — Шляпы могут не считаться за одежду. По мне, так они напоминают вязаные пузыри, а не шляпы.

Гермиона не разговаривала с ним всё утро.

После двойных Заклинаний шла двойная Трансфигурация. Профессор Флитвик и профессор МакГонагалл потратили первые пятнадцать минут на лекции о важности экзаменов С.О.В.

— Вы должны помнить, — пропищал крошечный профессор Флитвик, вскарабкавшийся на стопку книг, чтобы его можно было разглядеть из-за стола, — что экзамены определяют ваше будущее на несколько лет вперёд! Если вы ещё не определились со своей будущей профессией, то сейчас самое время. Боюсь, что нам придётся работать упорнее, чтобы вы точно могли сдать экзамены.

Потом последовал целый урок по повторению Призывных Заклинаний, которые, по уверениям Флитвика, входили в экзамены С.О.В. В конце урока они получили такую домашнюю работу по Заклинаниям, какой ещё не бывало.

На уроках Трансфигурации было то же самое, если не хуже.

— Вы не сможете сдать на С.О.В. у, — начала запугивать их МакГонагалл, — без серьёзной подготовки, как теоретической, так и практической. Любой ученик в этом классе способен получить С.О.В. у по Трансфигурации, если не будет ловить ворон на уроках. — Невилл издал недоверчивый хмык. — И вы тоже, Лонгботтом, — продолжала МакГонагалл. — Вы работаете не хуже других, если не учитывать некоторую невнимательность. Итак…сегодня мы начнём изучать Стирающие Заклинания. Они проще Требующих Заклинаний, которые встретятся только на тестах Т.Р.И.Т.О.Н. а, но все же являются самой сложной магией из экзаменов С.О.В.

Она оказалась права; Стирающие Заклинания были не из лёгких. К концу второго урока ни Гарри, ни Рон не могли заставить исчезнуть подопытных улиток, хоть Рон и уверял его, что улитка немного побледнела. Улитка Гермионы успешно исчезла с третьей попытки, за что МакГонагалл начислила Гриффиндору десять баллов. Гермиона была единственной, кто не получил домашнюю работу; другие же обязаны были весь вечер оттачивать заклинание, и назавтра утром повторить опыты.

Начав паниковать по поводу горы домашней работы, Гарри с Роном потратили время обеда на поиски сведений о лунном камне. Гермиона, до сих пор не простившая Рону замечание об эльфовых шапках, не присоединилась к ним. Когда они вдвоем шли на уроки Ухода за Магическими Существами, голова Гарри снова начала болеть.

Снаружи похолодало, и дул ветер. Пока они шли к хижине Хагрида на краю Запретного Леса, на лицо им неожиданно упало несколько дождинок. Профессор Грабли-Дёрг ждала учеников где-то в десяти метрах от входа в хижину, стол, стоявший перед ней, был завален прутьями. Когда Гарри с Роном подошли, сзади раздался взрыв смеха; это подкрался Драко Малфой, сопровождаемый свитой грозных слизеринцев. Он наверняка отпустил какую-то шутку, потому что Крэбб с Гойлом, Пэнси Паркинсон и остальная компания продолжали ржать, собираясь вокруг стола. Судя по виду, с каким они глядели на Гарри, шутка была про него.

— Все собрались? — рявкнула Грабли-Дёрг, когда подошли ученики из Слизерина и из Гриффиндора. — Тогда начнём. Кто мне скажет, что это такое?

Она указала на охапку прутьев перед собой. Рука Гермионы взметнулась в воздух. За спиной Гермионы Малфой смешно изобразил её подпрыгивание и нетерпение ответить. Пэнси Паркинсон издала смешок, который перерос в громкий истеричный вопль, когда прутья на столе подскочили в воздух и превратились в крошечных эльфоподобных существ, покрытых корой, с коричневыми лицом и узловатыми конечностями, на концах которых шевелились тонкие, как хворостинки, пальчики. Лица их были плоскими и на них блестели черные жучьи глазки.

— О-о-о-оо-ой-ой-ой! — завопили Парватти с Лавандой, что привело Гарри в бешенство. Конечно, теперь все будут думать, что на своих уроках Хагрид не показывал ничего интересного; скучечерви, конечно, не ахти какие весёлые, но саламандры и гиппогрифы вполне занятные, а от Пушечнодульных Нюхлеров вообще глаз не оторвать.

— Потише, девочки! — крикнула Грабли-Дёрг, кидая хворостообразным существам горсть чего-то, напоминающего коричневый рис. Существа тут же набросились на угощение. — Итак — кто знает, как называются эти существа? Мисс Грейнджер?

— Преклонители, — ответила Гермиона. — Они охраняют деревья, и обычно обитают в деревьях, из которых делают волшебные палочки.

— Пять баллов Гриффиндору, — сказала Грабли-Дёрг. — Как уже сказала мисс Грейнджер, это преклонители, и живут они в деревьях, идущих на изготовление волшебных палочек. А теперь, кто может сказать, чем они питаются?

— Жучками-древоточцами, — выпалила Гермиона. Гарри понял, что это был за шевелящийся коричневый рис. — И волшебными яйцами, когда им удается их раздобыть.

— Умница, еще пять баллов. Итак, если вам нужна листва или кора того дерева, на котором обитает преклонитель, вам нужно будет умиротворить их с помощью подарка в виде древесных жучков. Они могут казаться безобидными, но если их разозлить, то они могут выцарапать человеку глаза своими пальцами — как видите, очень острыми. Если вы хотите познакомиться с ними поближе, то возьмите горстку древесных жуков и преклонителя — тут вполне хватит …по одного на троих учеников. В конце урока все вы сдадите мне наброски преклонителей с обозначенными частями их тел.

Ученики сгрудились вокруг стола. Гарри специально встал поближе к Грабли-Дёрг.

— А где Хагрид? — спросил он её, пока все разбирали преклонителей.

— Не твоё дело, — отрезала профессор Грабли-Дёрг, которая отвечала так с тех пор, как пришла на смену Хагриду. С ухмылкой на точёном лице Драко Малфой перегнулся через Гарри и вытащил самого жирного преклонителя.

— А может, — негромко сказал Малфой так, чтобы только Гарри мог его слышать, — этот тупой огромный болван ранен.

— А может, ты заткнешься? — прошипел Гарри.

— Наверное, на него напал кто-то побольше него — уловил мою мысль?

Малфой ушел, оглянувшись через плечо и хихикнув; настроение Гарри стало паршивым. Знал ли Малфой что-нибудь? Ведь его отец был Пожирателем Смерти; вдруг он знал что-то о Хагриде, неизвестное Ордену? Гарри заспешил к столу, поближе к Рону с Гермионой, которые сидели на корточках в траве и пытались заставить преклонителя позировать для наброска. Гарри вытащил бумагу и перо, присел к друзьям и шёпотом передал им слова Малфоя.

— Если бы с Хагридом что-нибудь стряслось, Дамблдор знал бы это, — сразу ответила Гермиона. — Малфой только и добивается, чтобы мы беспокоились; так он быстро поймёт, что мы не в курсе дела. Мы не должны обращать на него внимания, Гарри. На, подержи-ка преклонителя, мне надо его зарисовать его лицо…

— Кстати, — раздался отчетливый голос Малфоя, сидящего неподалеку с группкой слизеринцев, — пару дней назад мой отец говорил с Министром, и тот сказал, что Министерство будет бороться с промахами в образовании Хогвартса. Так что если этот тупоголовый гигант ещё раз тут появится, его сразу же отправят подальше.

— ОЙ!

Гарри с такой силой сжал преклонителя, что тот вырвал из его руки две тонких полоски кожи своими острыми пальцами, пытаясь вырваться. Гарри отбросил преклонителя. Крэбб с Гойлом, скрючившиеся от смеха после разговора об увольнении Хагрида, засмеялись ещё громче при виде преклонителя, на всех скоростях бегущего к Лесу. Через мгновение крошечное хворостообразное существо уже скрылось среди древесных корней. Когда до поля донёслась трель звонка, Гарри сгрёб свой запачканный кровью набросок преклонителя и пошёл на Гербологию с перевязанной платком Гермионы рукой. В ушах продолжал звучать наглый смех Малфоя.

— Если он ещё раз назовёт Хагрида тупоголовым болваном… — прошипел Гарри сквозь зубы.

— Гарри, не связывайся с Малфоем, он же теперь староста, он может усложнить тебе жизнь…

— Куда ещё её усложнять? — ядовито спросил Гарри. Рон заржал, а Гермиона лишь нахмурилась. Втроём они пробрались по овощным грядкам. Небо всё ещё было неопределённого цвета, словно не могло решить, проливаться дождём или нет.

— Просто я соскучился по Хагриду, вот и всё, — негромко произнёс Гарри, когда они подошли к теплицам. — И не говори, что Грабли-Дёрг преподает лучше, чем он! — угрожающе добавил он.

— Я и не думала это говорить, — успокоила его Гермиона.

— Потому что ей далеко до Хагрида, — изрёк Гарри, побывавший на обычном уроке по Уходу за Магическими Существами и успевший от него устать.

Дверь ближайшей теплицы распахнулась, и оттуда в сопровождении стайки четвероклассников выбежала Джинни.

— Привет, — весело крикнула она, пробегая мимо. Через пару секунд появилась Луна Лавгуд, идущая позади всех учеников, с выпачканным землёй носом, и завязанными на макушке волосами. При виде Гарри её выпученные глаза расширились, и она кинулась прямиком к нему. Большинство её одноклассников с интересом обернулись. Луна глубоко вдохнула и выпалила, не поздоровавшись: — Я верю, что Сам-Знаешь-Кто вернулся и верю, что ты его видел и сражался с ним.

— Э-э…ну да, — растерялся Гарри. В ушах Луны вместо серёжек было вдето что-то наподобие оранжевых редисок, что не прошло мимо внимания Парватти и Лаванды, которые, давясь от смеха, показывали пальцем на мочки её ушей.

— Можете смеяться, — сказала Луна, повысив тон и, очевидно, думая, что Парватти с Лавандой смеются над тем, что она сказала, а не над её серёжками, — но раньше люди не верили в существование Бренчащих Звонарей и Криворогих Храпунщиков.

— Разве они не были правы? — нетерпеливо спросила Гермиона. — Ведь не существует никаких Бренчащих Звонарей и Криворогих Храпунщиков.

Луна бросила ей уничтожающий взгляд и ушла прочь. Её сережки болтались в стороны, как бешеные, от чего теперь смеялись не только Парватти с Лавандой.

— Тебе обязательно оскорблять тех, кто на моей стороне? — спросил Гарри Гермиону по пути на урок.

— О, провидение! Гарри, ну кто такая Луна Лавгуд? — сказала Гермиона. — Джинни рассказывала мне, что Луна верит только в те вещи, которые научно не доказаны. Чего ещё ждать от девочки, отец которой издаёт «Хитроплёт»!

Гарри вспомнил ужасных крылатых лошадей, которых видел в день приезда, и вспомнил, что Луна тоже их видела. Настроение слегка улучшилось. Неужели она солгала? Не успел он поразмышлять на эту тему, как к нему подошёл Эрни МакМиллан.

— Я хотел сказать тебе, Поттер, — произнёс он громко и отчетливо, — что тебе верят не только сумасшедшие. Я сам верю всему, что ты говоришь. Моя семья всегда была на стороне Дамблдора, и я тоже.

— Э-э…большое спасибо, Эрни, — произнес ошеломленный, но польщённый Гарри. Эрни выражался помпезно, но сейчас Гарри был рад поддержке со стороны людей, не носивших в ушах редисок. После слов Эрни улыбка на лице Лаванды исчезла, а на лице Симуса Гарри уловил одновременно смущённое и взволнованное выражение.

Никто не удивился, когда в начале урока профессор Спраут завела речь о важности экзаменов С.О.В. Гарри мечтал о том, чтобы учителя прекратили эти разговоры; каждый раз, как он вспоминал о горе предстоящей домашней работы, внутри рождалось чувство паники. Окончательно его убил конец урока, когда профессор Спраут задала им ещё один конспект. Через полтора часа вымотанные и пропахшие драконьим навозом, любимым удобрением профессора Спраут, гриффиндорцы потащились обратно в замок, почти не разговаривая по пути — день был не из лёгких.

Гарри был голоден, как волк, к тому же ему предстояло взыскание у Амбридж, поэтому он, не снимая портфеля, побежал на обед. Он почти добежал до Главного Зала, как его окликнул чей-то громкий недовольный голос: — Эй, Поттер!

— Чего ещё? — заворчал он, обернувшись и столкнувшись лицом к лицу с сердитой Анджелиной Джонсон.

— Я тебе напомню, что ещё, — сказала она, подойдя к нему и больно ткнув его в грудь указательным пальцем. — Как ты умудрился попасть под взыскание в пять часов в пятницу?

— Как… — начал Гарри. — Чёрт, тренировка с вратарём!

— Вспомнил? Да неужели! — взревела Анджелина. — Я, кажется, говорила, что хочу видеть на тренировке всю команду, чтобы подобрать кого-то, подходящего всем! Я заранее забронировала квиддичное поле! А тебя, выходит, не будет на тренировке?

— Я не виноват! — крикнул Гарри, обидевшись на несправедливое обвинение. — Амбридж наложила на меня взыскание только потому, что я сказал правду о Сама-Знаешь-Ком!

— А теперь иди к ней и попроси освободить тебя на пятницу, — сказала Анджелина уже не строгим тоном. — А если не выйдет, проси каким хочешь образом — хоть на колени вставай. Можешь сказать ей, что ты наврал про Сам-Знаешь-Кого, но на тренировке ты должен быть!

Она повернулась на каблуках и убежала прочь.

— Знаете, что? — спросил Гарри Рона с Гермионой, когда они шли по Главному Залу. — Нам стоит уточнить в «Пэддлмор Юнайтед», не умер ли Оливер Вуд на тренировках, потому что его дух, кажется, вселился в Анджелину.

— Есть шансы, что Амбридж отпустит тебя в пятницу? — неуверенно спросил Рон, усаживаясь за гриффиндорский стол.

— Меньше нуля, — ответил Гарри убитым голосом, кидая себе на тарелку бараньи отбивные и начиная жевать. — Но попробовать стоит…обменяться на два наказания в субботу… — он проглотил полный рот пюре и продолжил: — Надеюсь, сегодня она не задержит меня до ночи. Только вдумайтесь — три конспекта, тренировка по Стирающим Заклинаниям для МакГонагалл, по контрзаклинаниям для Флитвика, закончить набросок преклонителя и к тому же идиотский дневник сновидений для Трелони!

Рон сочувственно замычал в ответ и зачем-то посмотрел на потолок.

— Кажется, дождь собирается.

— И при чём тут домашняя работа? — Гермиона вскинула брови.

— Ни при чём, — ответил Рон, и его уши запылали.

Без пяти пять Гарри попрощался с друзьями и поплёлся в кабинет Амбридж на третьем этаже. Он постучал, и сахарный голосок ответил: — Входите. — Гарри вошёл внутрь и с опаской оглянулся по сторонам.

Он уже был в этом кабинете три раза, когда его занимали предшественники Амбридж.

В дни, когда тут обитал Златопуст Локонс, по стенам были развешаны улыбающиеся автопортреты. При Люпине в кабинете всегда находилось какое-нибудь темное существо, запертое в клетке. А во времена самозванца — Грюма тут полно было странных инструментов и штучек для обнаружения хитростей.

Сейчас же кабинет было не узнать. Сверху донизу он был завешен кружевными тканями и драпировками. В кабинете стояло несколько ваз с засохшими цветами, каждая из которых стояла на отдельной салфеточке, а на одной из стен висел набор декоративных тарелок, разрисованных котятами с бантиками на шеях. Обстановка была настолько нелепой, что Гарри замер на месте, и очнулся лишь тогда, когда заговорила Амбридж.

— Добрый вечер, мистер Поттер.

Гарри вздрогнул и посмотрел вокруг. Он не сразу заметил Амбридж, потому что на ней был надета такая цветастая мантия, что она словно замаскировалась под яркую скатерть на столе.

— Добрый вечер, профессор Амбридж, — выдавил он.

— Садитесь, дорогой, — она указала на стул с прямой спинкой, стоящий рядом со столиком, завешенным кружевной скатертью. В ожидании Гарри на столике томился чистый лист пергамента.

— Э-э… — промямлил Гарри, не двинувшись. — Профессор Амбридж…пока мы не начали…мне бы хотелось попросить вас об одолжении…

Её выпученные глазищи расширились.

— В чем дело, дорогой?

— Я…я в гриффиндорской команде по квиддичу, и в пять часов в пятницу у нас тренировки…вот я и подумал, может мне отработать взыскание потом…в следующий вечер…

Он ещё не закончил предложение, а уже понял, что шансов никаких.

— К сожалению, нет, — профессор Амбридж улыбнулась такой довольной улыбкой, как будто только что проглотила вкусную сочную муху. — Нет, нет, и нет. Вы рассказывали отвратительные, наглые выдуманные истории и я не должна поощрять вас за это, мистер Поттер. Вы придете сюда в пять часов завтра, и послезавтра, и еще через день, и сполна отработаете взыскание. Если вы пропустите такую важную для вас вещь, как тренировка, то это лишь пойдёт вам на пользу. Преподанный вам урок запомнится надолго.

Кровь прилила к голове Гарри, и в ушах загудело. Значит, он рассказывал «отвратительные выдуманные истории»?

Амбридж следила за ним, слегка наклонив голову и продолжая улыбаться до ушей. Она прекрасно догадывалась о его мыслях и ждала, что сейчас он опять начнёт кричать. С огромным усилием воли Гарри отвёл взгляд, кинул свой портфель рядом со стулом и сел.

— О, — произнесла Амбридж сахарным голосом, — мы научились держать себя в руках, не правда ли? А теперь, мистер Поттер, вам придётся переписать пару слов. Нет, ваше перо вам не понадобится, — добавило она поспешно, когда Гарри потянулся за портфелем. — Я дам вам специальное перо. Держите.

Она протянула ему длинное, тонкое чёрное перо с необычно острым кончиком.

— Я хочу, чтобы вы написали: «Я не должен лгать», — ласково сказала Амбридж.

— Сколько раз? — спросил Гарри как можно вежливее.

— Столько раз, пока это не дойдёт, — сладко пропела Амбридж. — Начинайте.

Она села за свой стол и приступила к чему-то, похожему на стопку сданных для проверки конспектов. Гарри поднял в руке отточенное перо и понял, чего не хватает.

— Вы не дали мне чернила, — сказал он.

— Они тебе не понадобятся, дорогой, — ответила Амбридж с едва уловимым смешком в голосе.

Гарри надавил пером на бумагу и вывел: «Я не должен лгать».

Он тут же застонал от боли. На бумаге заблестели слова, выведенные красными чернилами. Одновременно эти же слова проступили на тыльной стороне его ладони, словно вырезанные невидимым скальпелем — и, пока Гарри с недоумением смотрел на свою руку, порезы затянулись, а на руке осталось небольшое покраснение.

Гарри посмотрел на Амбридж. Она тоже посмотрела на него, и её огромный жабоподобный рот растянулся в улыбке.

— Что?

— Ничего, — еле слышно ответил Гарри.

Он снова посмотрел на пергамент, нажал на перо и написал: «Я не должен лгать». Тыльную сторону ладони во второй раз пронзила боль; на ней снова проступили порезы из слов, которые через некоторое время зажили.

Гарри продолжал. Он писал и писал; красные чернила оказались ничем иным, как его собственной кровью. Вновь и вновь слова проступали на его ладони, и заживали, стоило ему в очередной раз прижать перо к бумаге.

За окном кабинета Амбридж стемнело. Гарри не спрашивал, когда ему можно будет уйти. Он даже не смотрел на часы. Он знал, что Амбридж ждёт от него проявления малодушия, и не собирался доставлять ей такого удовольствия, даже если придется сидеть здесь всю ночь, вырезая из своей руки полоски кожи…

— Подойди-ка сюда, — сказала она через время, показавшееся Гарри вечностью.

Он встал. Рука пылала от пронзительной боли. Когда он посмотрел на руку, порезы затянулись, оставив на своём месте красные шрамы.

— Руку, — приказала Амбридж.

Гарри протянул руку. Амбридж взяла её своей лапкой, и Гарри почувствовал прилив отвращения, когда она дотронулась до него жирными короткими пальцами, унизанными сотней уродливых старинных колец.

— Так-так…кажется, эффект пока слабоват… — она улыбнулась. — Ну что же, у нас есть ещё завтрашний вечер, не так ли? Ты можешь идти.

Гарри молча вышел из кабинета. Школа была почти пуста; уже было явно за полночь. Он медленно прошёл по коридору, повернул за угол и, уверенный, что она его не слышит, припустил бегом подальше отсюда.

Гарри не успел потренироваться Стирающим Заклинаниям, и не сделал сновидческий дневник. Он не закончил наброска преклонителя и не притрагивался к конспектам. На следующее утро он пожертвовал завтраком, чтобы сочинить пару снов на Предсказания, которые были первым уроком, и с удивлением увидел, что Рон занят тем же.

— Почему ты не сделал это прошлой ночью? — спросил Гарри Рона, растерянно осматривавшего комнату в поисках предмета, который можно было бы включить в выдуманный сон. Рон, который спал как убитый, когда Гарри вернулся в спальню, пробурчал что-то типа «был занят», уткнулся в пергамент и заскрипел пером.

— Готово, — сказал он, захлопывая дневник. — Написал, что мне приснился сон про то, как я покупал новые ботинки — надеюсь, она не сделает из этого никаких дурацких выводов…

И они вместе побежали в Северную Башню.

— Как твоё взыскание у Амбридж? Что она заставила делать?

Гарри на секунду замялся, потом произнёс: — Писать.

— Ну, это не смертельно, — заметил Рон.

— Надеюсь… — ответил Гарри.

— А, забыл — она отпустит тебя в пятницу?

— Нет, — ответил Гарри.

Рон сочувственно простонал.

Для Гарри начинался очередной неудачный день; на Трансфигурации у него хуже всех получались Стирающие Заклинания. Вместо обеда он заканчивал набросок преклонителя и, ко всем бедам в придачу, МакГонагалл, Грабли-Дёрг и Синистра задали им новую домашнюю работу. Сделать эту домашнюю работу сегодня вечером Гарри не мог, потому что шёл в кабинет Амбридж на взыскание. К тому же Анджелина Джонсон подловила его на обеде и, выяснив, что его не будет в пятницу на отборе вратаря, сказала, что разочарована в нём, и что команде нужны только те игроки, которые ставят тренировки впереди других дел.

— Я наказан! — кричал Гарри ей вслед. — По-твоему, я жертвую игрой в квиддич ради того, чтобы сидеть взаперти с этой старой жабой?

— По крайней мере, это всего лишь переписывание, — утешительно сказала Гермиона, когда Гарри упал на скамью и уставился на отбивную и пирог с почками, которые даже есть не хотелось. — Это ведь не худшее из наказаний…

Гарри открыл было рот, но промолчал и кивнул. Он и сам не знал, почему не рассказывал Рону с Гермионой: не хотел видеть их напуганные лица, которые и без того ухудшат положение. Он чувствовал, что между ним и Амбридж идёт поединок характеров, чемпионат по выдержке, и не хотел проигрывать его.

— У нас столько домашней работы, хоть вешайся, — пожаловался Рон.

— А почему ты не сделал её вчера вечером? — спросила Гермиона. — Где ты вообще был?

— Я…просто гулял, — увильнул от ответа Рон.

Гарри показалось, что и Рону приходится что-то скрывать.

Второе взыскание было ничуть не легче первого. В этот раз кожа на тыльной стороне ладони начала мгновенно пылать от боли и покраснела. Заживёт нескоро, подумал Гарри. Амбридж, наверное, успокоится тогда, когда надпись намертво врежется в его руку. Боль не исчезала, но, входя в кабинет и произнося прощальное «до свидания» при уходе, Гарри не издавал ни малейшего стона.

Обстановка с домашней работой подошла к опасному моменту и, вернувшись в гриффиндорскую гостиную, Гарри, вместо того, чтобы лечь спать, вытащил учебники и начал писать снейповский конспект про лунный камень. Закончил он его в половине третьего ночи. Конспект был не блестящим, но помочь было некому, а если не сдать конспект, можно получить взыскание — на этот раз от Снейпа. Потом Гарри просмотрел вопросы, заданные МакГонагалл, тут же успевая исправлять конспект про преклонителей для Грабли-Дёрг, и поплёлся в спальню, где, не раздеваясь, упал на кровать и мгновенно уснул.

Четверг прошёл в усталом полусознании. У Рона тоже был заспанный вид, хоть Гарри и не понимал почему. Третье взыскание у Амбридж прошло так же, как и прошлые два, но в этот раз в конце взыскания побелевшая надпись «Я не должен лгать» не исчезла с руки Гарри, а осталась там, мерцая запекшимися капельками крови. Когда скрип пера на мгновение замолк, Амбридж подняла голову.

— Ах, — сказала она ласково, подходя к столику и смотря на его руку. — Отлично. На сегодня это запомнится. Жду тебя завтра.

— Мне опять приходить завтра? — спросил Гарри, поднимая портфель левой рукой — правая ни к чему не годилась.

— Конечно, — Амбридж продолжала широко улыбаться. — Завтра вечером мы отчетливо напишем это послание.

Гарри и не представлял, что когда-нибудь он будет ненавидеть другого учителя ещё больше, чем Снейпа, но по пути в гриффиндорскую башню он со злостью подумал, что из этих двоих вышла бы отличная пара. Злюка, думал он, карабкаясь по ступенькам на седьмой этаж, чокнутая старая карга…

— Рон?

Гарри поднялся на седьмой этаж, свернул направо и чуть не врезался в Рона, прячущегося за статуей Лэклана Долговязого с метлой в руках. При виде Гарри Рон удивлённо ойкнул и поспешно спрятал свой новый «Чистомёт-11» за спину.

— Ты что тут делаешь?

— Э-э…ничего. А ты что тут делаешь? — спросил Гарри и нахмурился.

— Ну же, не ломайся! От кого ты тут спрятался?

— От Фреда с Джорджем, если хочешь знать, — ответил Рон. — Они только что прошли мимо со стадом подопытных первоклашек — наверно, опять тестируют свою дрянь. Ну, они же не могут заниматься этим в гостиной, там Гермиона…

Он говорил быстро, проглатывая слова.

— А метла тебе зачем? Только не говори, что ты сейчас летал, — сказал Гарри.

— Я…я тебе расскажу, только ты не смейся, ладно? — угрюмо сказал Рон, краснея всё больше и больше. — Я подумал, что теперь…когда у меня приличная метла…я могу попробовать себя как гриффиндорского вратаря…ну вот и всё. Теперь можешь ржать.

— Я не собираюсь над тобой смеяться, — уверил его Гарри. Рон растерянно моргнул. — Это отличная идея! Я буду рад, если тебя возьмут в команду! Я не видел тебя на защите, но ты, наверное, неплохо играешь?

— Неплохо, — ответил Рон, которого успокоила реакция Гарри. — На каникулах, когда Фред с Джорджем и Чарли тренировались, я часто играл за вратаря.

— И ты сегодня вечером летал?

— Каждый вечер, начиная со вторника… так, без команды, сам себе летаю. Я пробовал наложить на квоффл такие заклинания, чтобы он сам ко мне летел, но это сложно и не думаю, что у меня получилось, — возбужденно рассказывал Рон. — Фред с Джорджем, наверное, меня засмеют, если я появлюсь на тренировках. Они подкалывают меня с тех пор, как я стал старостой.

— Я бы не прочь присутствовать на тренировках, — с сожалением сказал Гарри.

— Да, так что…Гарри! Что у тебя с рукой?

Гарри, который только что почесал нос свободной правой рукой, попытался её спрятать, но сделал это так же неуклюже, как Рон со своим «Чистомётом».

— Это… просто царапины, и всё… -

Но Рон уже схватил руку Гарри и поднёс её к глазам. Некоторое время он молча смотрел на слова, вырезанные на руке Гарри, потом жалким голосом произнёс:

— Ты же сказал, что тебя заставили переписывать?

Гарри замялся, но, посмотрев на честное лицо Рона, выложил всю правду о взысканиях с Амбридж.

— Старая кикимора! — возмущённо ворчал Рон, когда они подошли к портрету Толстой Тёти, беззаботно дремавшей, прислонив голову к раме портрета. — Она рехнулась! Иди и расскажи всё МакГонагалл!

— Нет, — отрезал Гарри. — Она этого и добивается, я не хочу её радовать.

— Добивается? И ты позволишь себя окончательно добить?

— Не думаю, что МакГонагалл имеет над ней силу, — сказал Гарри.

— Тогда расскажи Дамблдору!

— Нет, — твёрдо ответил Гарри.

— Почему?

— У него и без меня проблем полно, — ответил Гарри, хоть это и не могло быть причиной. Он не хотел идти к Дамблдору, потому что тот ни разу не поговорил с ним в июне.

— А мне кажется, что тебе стоит… — начал Рон, но его перебила Толстая Тётя, которая следила за ними сквозь сон и теперь психанула: — Может, скажете пароль, или мне торчать тут всю ночь, слушая вашу болтовню?

Пятница, как и предыдущие дни недели, началась с мрачного и сырого утра. Гарри, входя в Главный Зал, по привычке глянул на преподавательский стол в поисках Хагрида. Хагрида за столом не было, и он стал думать над более серьёзными проблемами — растущей горой домашней работы и следующем взыскании у Амбридж.

Две вещи поддерживали дух Гарри. Первая — это то, что почти наступили выходные; вторая — то, что ужасные взыскания Амбридж подходили к концу. В окно Гарри видел квиддичное поле и думал, что, возможно, скоро он побывает на тренировках вместе с Роном. Утешений было мало, но Гарри радовался любому положительному моменту; никогда ещё учёба в Хогвартсе не была для него такой невыносимой.

Вечером в пять часов он постучал в дверь кабинета Амбридж, надеясь, что делает это в последний раз, и был приглашён войти. На столике его ждал чистый пергамент и отточенное черное перо.

— Вы знаете, что вам делать, — сказала Амбридж и улыбнулась.

Гарри взял перо и бросил взгляд в окно. Если бы он мог сдвинуть стул хоть на дюйм вправо…притворившись, что усаживается поудобнее, он сдвинул стул. Теперь он мог видеть, как мелькают в воздухе игроки гриффиндорской сборной, а ещё полдюжины темных силуэтов стояли внизу у шестов колец, ожидая своей очереди в отборе. С расстояния было не понять, где среди них Рон.

Я не должен лгать, написал Гарри. Порезы на правой руке открылись и начали кровоточить.

Я не должен лгать. Шрамы врезались глубже, их чёткие очертания пылали от боли.

Я не должен лгать. Кровь побежала по запястью.

Он снова посмотрел в окно. Кто бы ни был теперь на защите, он явно был плохим вратарём. За то время, как Гарри смотрел в окно, Кэти Белл успела забить два гола. Надеясь, что на защите был не Рон, Гарри опустил глаза на замаранный кровью пергамент.

Я не должен лгать.

Я не должен лгать.

Он смотрел в окно всякий раз, как выпадала возможность — при скрипе пера Амбридж или звуке открывшегося ящика стола. Третий по счёту вратарь был неплох, четвёртый был ужасен, пятый ловко увернулся от бладжера, но не спас кольцо. Снаружи потемнело, и Гарри сомневался, что сможет разглядеть отбор шестого и седьмого вратаря.

Я не должен лгать.

Я не должен лгать.

Пергамент был сплошь заляпан пятнами крови, капающей с тыльной стороны ладони с пылающей болью. Когда он в очередной раз посмотрел в окно, уже наступила ночь и квиддичное поле поглотила тьма.

— Посмотрим на надпись, дорогой, — сказала Амбридж ласковым голосом полтора часа спустя.

Она подошла к нему, потянувшись за его рукой своей увешанной кольцами пятернёй. И, когда она смотрела на врезавшиеся в руку слова, боль опять обожгла Гарри, но теперь не ладонь, а шрам на лбу. По внутренностям разлилась какая-то странная пустота.

Он выдернул руку из цепкой хватки Амбридж и вскочил на ноги, уставившись на неё. Амбридж ответила ему улыбкой во весь свой широкий жабий рот.

— Болит, не правда ли? — спросила она ласково.

Гарри не ответил. Сердце его бешено и быстро билось. Она говорила о руке или она знала про боль во лбу?

— Думаю, мое наказание подействовало. Можете идти, мистер Поттер.

Гарри схватил портфель и выбежал из кабинета со всех ног.

Спокойно, говорил он сам себе, стремительно взбегая по лестнице. Спокойно, это наверняка не то, о чем ты подумал…

— Мимбулус Мимблтониа! — крикнул он Толстой Тёте, и та отъехала в сторону.

Гостиная встретила его радостным гулом. К нему подбежал Рон, сияющий от радости и расплёскивающий сливочное пиво из своего кубка.

— Гарри, меня взяли, я — вратарь!

— Что? Э…отлично! — Гарри пытался улыбаться без натяжки, хоть сердце все еще бешено колотилось, а рука ныла от боли.

— Держи, — Рон протянул ему бутылку с пивом. — Я до сих пор не могу поверить — эй, а куда делась Гермиона?

— Она там, — Фред, тоже тянувший сливочное пиво, кивнул в сторону кресла у камина. Там дремала Гермиона, и в её руке опасно покачивалась бутылка.

— В общем, она тоже была очень рада, — сказал слегка растерянный Рон.

— Оставь её в покое, пусть спит, — поспешно сказал Джордж, окруженный стайкой первоклашек с явными признаками недавнего носового кровотечения.

— Иди сюда, Рон, примерь спортивную форму Вуда, — сказала Кэти Белл. — Мы снимем нашивку с его именем, и заменим твоим.

Стоило Рону отойти, как к Гарри подошла Анджелина.

— Извини, что накричала на тебя, Поттер, — выпалила она. — Управлять командой нелегко, сам понимаешь. Иногда я думаю, что Вуд справлялся лучше меня. — Она смотрела на Рона поверх своего кубка, слегка нахмурившись.

— Слушай, он твой лучший друг, но для команды он — не подарок, — бросила Анджелина. — Думаю, несколько тренировок ему не повредят. Он всё-таки из семьи отличных игроков в квиддич. Надеюсь, потом он проявит большие способности, чем сегодня. Сегодня вечером Викки Фробишер и Джефри Хупер летали лучше, но Хупер — просто зануда, ноет по любому поводу, а Викки и так уже состоит в десятке клубов и команд. Она призналась, что если тренировки совпадут с кружком Заклинаний, то она ни за что не пропустит этот дурацкий кружок. Короче, завтра в два у нас тренировка, и мы тебя ждём. И, пожалуйста, поддерживай Рона во всём.

Гарри кивнул, и Анджелина ушла к Алисии Спиннет. Гарри сел рядом с Гермионой, бросив рядом портфель. Гермиона резко проснулась.

— А, это ты, Гарри…ты рад за Рона? — сонно произнесла она. — Я так у-у-устала, — она зевнула. — Я до часу ночи делала шапки для эльфов. Они исчезают прямо на глазах!

Теперь Гарри заметил, что отовсюду выглядывали вязаные шапки, которые мог по неосторожности подобрать домовый эльф.

— Чудесно, — с опаской произнёс Гарри; он не мог больше сдерживаться. — Слушай, Гермиона, я сейчас был в кабинете Амбридж, и она дотронулась до моей руки —

Гермиона внимательно слушала. Когда Гарри закончил, она медленно спросила: — Ты думаешь, что Сам-Знаешь-Кто контролирует её, как раньше — Квиррелла?

— Ну… — Гарри понизил голос, — это ведь возможно?

— Я думала об этом, — неуверенно произнесла Гермиона, — но не думаю, что он может управлять ей так же, как Квирреллом. Я про то, что теперь Сам-Знаешь-Кто живой, и ему не требуется ничьё тело. Но он вполне мог наложить заклятие Подвластия…

Гарри некоторое время наблюдал за Фредом, Джорджем и Ли, которые жонглировали пивными бутылками. Потом Гермиона сказала: — Но в прошлом году твой шрам болел, хоть до тебя никто и не дотрагивался. Помнишь, Дамблдор говорил, что это связано с ощущениями Сам-Знаешь-Кого? Вдруг Амбридж тут ни при чём, и это просто совпадение?

— Она дура, — резко сказал Гарри. — Чокнутая идиотка.

— Она ужасна, но… Гарри, тебе нужно рассказать Дамблдору про шрам.

Уже второй раз за два дня его посылали к Дамблдору; совет Гермионы ничем не отличался от совета Рона.

— Я не хочу его беспокоить. Ты же сказала, это просто совпадение. Шрам и так болел всё лето — просто сегодня вечером он болел сильнее —

— Гарри, я уверена, что для Дамблдора это очень важно —

— Конечно, — не смог сдержаться Гарри, — единственное, что беспокоит во мне Дамблдора — это мой шрам, не так ли?

— Это не так!

— Я напишу письмо Сириусу и спрошу у него, что он думает —

— Гарри, это нельзя писать в письме! — встревожено сказала Гермиона. — Грюм же говорил, что всё прослеживается! Сов могут перехватывать —

— Ладно, ладно, я не стану ему писать! — заверил её Гарри. Он встал. — Я иду спать. Передашь это Рону, хорошо?

— Ну уж нет, — сказала успокоенная Гермиона. — Если ты не против, я тоже иду спать. Я устала как чёрт, а мне ещё делать эльфовые шапки. Слушай, а ведь ты можешь мне помочь — у меня уже неплохо получается — я научилась вязать узоры, помпоны и прочие штучки.

Гарри посмотрел на её восторженное лицо, и состроил сочувственную мину.

— Э-э…прости, но я не могу, — сказал он. — Только не завтра. У меня куча домашней работы…

И он поплёлся по ступенькам в спальню мальчиков, оставив внизу разочарованную Гермиону.