"Герберт Уэллс. История мистера Полли" - читать интересную книгу автора

Мы вам не мешаем, и вы нам не мешайте.
- Но ведь это ужас что такое! - в негодовании восклицал Моррисон,
старший ученик, с белым лицом и серьезным взглядом. Невзирая на трудности,
он вел глубоко религиозный образ жизни, что было не так-то просто.
- Ужас? Как он смеет так говорить? - возмущался Парсонс. - Это же
_Литература_!
- Воскресенье - не время для такой литературы.
- Другого времени у нас нет. К тому же...
И начинался ожесточенный религиозный диспут.
Мистер Полли свято соблюдал верность "Трем-пэ", но в глубине души его
грызли сомнения. Глаза Моррисона горели убежденностью в своей правоте,
речь его была страстной и непримиримой. Он открыто вел жизнь праведника,
не оскверняя себя ни словом, ни делом, был трудолюбив, старателен и добр.
Когда кто-нибудь из младших учеников стирал себе ноги или начинал
тосковать по дому, Моррисон промывал рану и исцелял сердечную боль. А если
случалось, что он раньше других выполнял свою работу, он не спешил уйти, а
помогал другим - поистине сверхчеловеческий поступок. Лишь тот, кто знает,
как долго тянутся часы в нескончаемой веренице рабочих дней, когда труд
отделен от сна лишь кратким мигом отдыха и свободы, может оценить все
величие такого поступка. Мистер Полли втайне побаивался оставаться наедине
с этим человеком, его приводила в трепет заключенная в нем сила духа.
Взгляд Моррисона жег, как раскаленное железо.
Плэтт, который тоже не любил иметь дело с явлениями, непостижимыми его
разуму, сказал однажды про Моррисона:
- Проклятый лицемер!
- Нет, он не лицемер! - возразил Парсонс. - Ты ошибаешься, старина. -
Просто ему никогда не приходилось отведывать Joy de vive [искаж. франц.
Joie de vivre - радость жизни] - вот в чем беда. - И добавил: - А не
махнуть ли нам в гавань посмотреть, как пьют старые морские волки?
- Кошелек пуст, - заметил мистер Полли, похлопывая себя по карману
брюк.
- Не беда, - ответил Парсонс, - на кружку пива хватит и двух пенсов.
- Подождите, я только раскурю мою трубку, - сказал Плэтт, с некоторых
пор ставший заядлым курильщиком. - И тогда в путь!
Наступило молчание, во время которого Плэтт безуспешно бился над своей
трубкой.
- Старина! - наконец не выдержал Парсонс, глубокомысленно наблюдая за
попытками приятеля. - Кто же так туго набивает трубку? Нет никакой тяги.
Посмотри, как набита моя.
И, опершись на трость, стал терпеливо и сочувственно ожидать, пока
поджигательские действия Плэтта увенчаются успехом.


"Веселые то были дни", - вздыхал, сидя на ступеньке перелаза, мистер
Полли, банкрот без пяти минут.
Бесконечные часы за прилавком Пассажа давно стерлись в его памяти.
Запечатлелись только дни, отмеченные крупными скандалами и забавными
происшествиями; зато редкие воскресенья и праздничные дни сияли, как
алмазы в куче щебня. Они сияли пышным великолепием вечернего неба,
отраженного в спокойной воде залива, и сквозь них, размахивая руками,