"Герберт Уэллс. В дни кометы" - читать интересную книгу автора

обучен и воспитан, моя воля была подавлена и мучительно унижена, я потерял
уважение к себе и всякую надежду на лучшее будущее. Словом, это была
жизнь, не имевшая никакой ценности. Окружавшие меня люди жили не лучше,
многие даже хуже, но это было плохое утешение; было бы постыдно
довольствоваться такой жизнью. Если некоторые покорялись и смирялись, то
тем хуже для всех остальных.
Без сомнения, легкомысленно и безрассудно с моей стороны было
отказаться от работы, но в нашей общественной организации все было так
неразумно и бесцельно, что я не упрекаю себя ни в чем, жаль только, что
это причиняло горе моей матери и тревожило ее.
Подумайте хотя бы о таком многозначительном факте, как локаут.
Это был плохой год, год всемирного кризиса. Вследствие недостатка в
разумном руководстве крупнейший стальной трест в Америке, банда
предприимчивых, но узколобых владельцев сталелитейных заводов, выработал
больше стали, чем могло потребоваться целому миру. (В то время не было
способов вычислять заранее такого рода спрос.) Они даже не посоветовались
с владельцами сталелитейных заводов других стран. Невероятно расширив
производство, они за период своей деятельности привлекли огромное число
рабочих. Справедливость требует, чтобы тот, кто поступает так опрометчиво
и глупо, сам нес всю ответственность за это, но в то время виновники таких
бедствий вполне могли свалить с себя на других почти все последствия своей
недальновидности. Никто не видел ничего страшного в том, что пустоголовый
"кормчий промышленности", вовлекший своих рабочих в пропасть
перепроизводства, то есть неумеренное производство отдельного продукта,
затем бросал их в беде, попросту увольнял; не было также в то время
способов предотвратить внезапное, бешеное понижение цен, чтобы переманить
к себе покупателей от конкурента, разорить его и частично возместить свои
убытки за его счет. Такая внезапная распродажа по бросовым ценам известна
под названием демпинга. Вот таким демпингом и занимались в тот год на
английском рынке американские стальные магнаты. Английские
предприниматели, разумеется, старались по возможности переложить свои
потери на рабочих, и, кроме того, они добивались какого-нибудь закона,
который предотвратил бы не бессмысленное перепроизводство, а демпинг, - не
самую болезнь, а ее последствия. Тогда еще не знали, как можно
предупредить демпинг или устранить причину несогласованного производства.
Впрочем, это никого не интересовало, и в ответ на это требование
образовалась своеобразная партия воинствующих протекционистов, соединивших
смутные проекты судорожных контратак на иностранных промышленников с
весьма ясным намерением пуститься в финансовые авантюры. Бесчестность и
безрассудство этого движения так бросались в глаза, что это еще усиливало
атмосферу всеобщего недоверия и беспокойства, а боязнь, что
государственная казна может попасть в руки этих "новых финансистов", была
так велика, что иные государственные деятели старого закала вдруг начинали
утверждать, что никакого демпинга вообще нет либо что это очень хорошо.
Никто не хотел доискиваться правды, никто не хотел действовать. Стороннему
наблюдателю все это могло показаться какой-то легковесной болтовней. Мир
потрясают одна за другой невероятные экономические бури, а болтуны
продолжают болтать. Цены, заработки - все рушится, как башни при
землетрясении, а страдающие, сбитые с толку, неорганизованные рабочие
массы выбиваются из сил, влачат жалкое существование и бессильны что-либо