"Герберт Уэллс. В дни кометы" - читать интересную книгу автора

беден, чтобы нанять хорошего адвоката, не существовало правосудия;
оставалась лишь формальная охрана порядка полицией и неохотно даваемые,
небрежные советы должностных лиц. Гражданские законы в особенности
являлись таинственным орудием высших классов, и я не представляю себе той
несправедливости, которая могла бы заставить мою бедную мать обратиться к
ним.
Все это, наверно, кажется вам невероятным, но могу вас уверить, что так
и было.
Старый Петтигрю приезжал к моей матери, обстоятельно рассказал ей о
своем ревматизме, осмотрел крышу и объявил, что она не нуждается в
ремонте. Когда я узнал об этом, то дал волю своему обычному в эти дни
чувству - пламенному негодованию - и решил взять дело в свои руки. Я
написал домохозяину письмо и потребовал исправления крыши в юридических
выражениях, "согласно контракту". "Если это не будет выполнено в течение
недели, начиная с сегодняшнего дня, мы будем вынуждены обратиться в суд".
Об этом героическом поступке я ни слова не сказал матери, и когда старый
Петтигрю явился к ней в состоянии крайнего волнения, с моим письмом в
руках, она возмутилась почти так же, как и он.
- Как мог ты написать старому мистеру Петтигрю такое письмо? - спросила
она меня.
Я ответил, что старик Петтигрю - бессовестный мошенник или еще что-то в
том же роде, и боюсь, что я вел себя очень непочтительно с матерью, когда
она сказала мне, что все уладила - как именно, об этом она умолчала, но я
мог и сам легко догадаться - и что я должен дать ей твердое и нерушимое
слово больше в это не вмешиваться. Слова я не дал.
Делать мне тогда было нечего, и я немедленно в бешенстве отправился к
Петтигрю, чтобы изложить ему все в должном свете. Но Петтигрю уклонился от
объяснений. Он заметил меня, когда я всходил на крыльцо, - как сейчас,
помню его кривой сморщенный нос, хмурые брови и седой вихор на голове,
выглядывавший из-за оконной занавески, - и приказал служанке запереть
дверь на цепочку и сказать, что хозяин меня не примет. Таким образом, мне
пришлось снова взяться за перо.
Я не имел понятия о том, как вести дело судебным порядком, и тут мне
пришла в голову блистательная мысль обратиться к лорду Редкару,
собственнику земли, так сказать, феодальному главе, и сообщить ему, что в
руках старого Петтигрю его рента обесценивается. К этому я прибавил
несколько общих соображений об аренде, об обложении налогом земельной
ренты и о частной собственности на землю. Лорд Редкар, который ненавидел
простой люд и проявлял свое презрение к ним подчеркнуто унизительным
обращением, вызвал мою особую ненависть тем, что поручил своему секретарю
засвидетельствовать мне почтение и просить меня не соваться в его дела, а
заниматься своими собственными. Письмо так разозлило меня, что я разорвал
его в клочья и величественным жестом разбросал по всему полу, с которого я
потом - чтобы не затруднять этим мать - долго собирал клочки, ползая на
четвереньках.
Я еще обдумывал громовой ответ, обвинительный акт против всего класса
Редкаров, обличающий их нравы, их мораль, их экономические и политические
преступления, но меня отвлекли мысли о Нетти. Не настолько, однако, чтобы
я не ругался вслух, когда во время моих долгих блужданий в поисках оружия
мимо меня проносился автомобиль благородного лорда. А потом я узнал, что