"Герберт Уэллс. Сон" - читать интересную книгу автора

зашумело платье: ко мне подходила жена...
- Жена?! - вскричала Санрей.
- Да. Моя жена. Милли.
У Санрей удивленно поднялись брови. Она беспомощно оглянулась на
Уиллоу.
Сарнак смотрел на нее отсутствующим, затуманенным взором.
- Милли, - чуть слышно повторил он. - Она стояла у окна...
Несколько мгновений все молчали.
Рейдиант положил руку на плечо Файрфлай.
- Расскажи, Сарнак. Тяжко было умирать?
- Я как будто проваливался в безмолвие, все ниже, ниже - и проснулся
вот здесь.
- Расскажи сейчас, пока все это у тебя свежо в памяти.
- А как же горная хижина? - заметила Уиллоу, взглянув на солнце. - Мы
ведь хотели добраться туда еще засветло...
- Тут рядом есть маленькая гостиница. Всего пять минут ходу, -
отозвалась Файрфлай.
Рейдиант присел рядом с Сарнаком.
- Расскажи нам свой сон сейчас. Если ты потеряешь нить, забудешь
что-нибудь или нам станет неинтересно, пойдем дальше, а если увлечемся и
захотим дослушать до конца, останемся на ночь здесь. Местечко тут очень
милое. Розово-лиловые скалы по ту сторону ущелья, ту манная дымка,
вползающая в складки камня... Такой красотой можно любоваться целую неделю
- и не надоест. Расскажи нам свой сон! - Он тряхнул друга за плечо. -
Проснись, Сарнак!
Сарнак протер глаза.
- Это странная история. Так много придется объяснять... - Он на минуту
задумался. - Долгий будет рассказ.
- Естественно. Целая жизнь!
- Давайте-ка я сначала раздобуду в гостинице фруктов и сливок, -
предложила Файрфлай. - А уж потом пусть рассказывает. Минут пять, Сарнак,
я живо!
- Погоди, я с тобой, - сказал Рейдиант, догоняя ее.
Дальше идет история, рассказанная Сарнаком.



2. НАЧАЛО СНА

- Мой сон начался так же, как пробуждается сознание человека, - сказал
Сарнак. - Обрывки картин, набор разрозненных впечатлений... Вот я лежу на
диване, обитом какой-то особой материей, жесткой и глянцевитой, с
красно-черным рисунком. Лежу и кричу, а отчего, сам не знаю, и вдруг вижу:
в дверях стоит мой отец. Отец глядит на меня. Вид у него ужасный. Он
полуодет, на нем только брюки и фланелевая сорочка, на голове нечесаная
копна светлых волос; подбородок в мыльной пене: он не успел добриться.
Отец зол оттого, что я раскричался, и я, кажется, умолкаю. Впрочем, не
уверен... Вот другая картина. Я стою на коленях рядом с моей матерью все
на том же твердом красно-черном диване и смотрю в окошко - диван обычно
стоял спинкой к подоконнику. На улице дождь. От подоконника слабо пахнет