"Герберт Джордж Уэллс. Армагеддон" - читать интересную книгу автора

говорилось.
Он остановился, затем наступила долгая пауза. Вдруг я заметил, что мы
уже едем по спуску от Чок-Фарм к Юстону. Я удивился, что время прошло так
быстро. Я резко повернулся к нему и спросил решительным тоном, каким говорят
"теперь или никогда!":
- А вы видели еще сны?
- Да...
Казалось, он должен был сделать над собой усилие, чтобы окончить
рассказ. Голос его был очень слаб.
- Только один раз, и то только на несколько мгновений, мне казалось,
что я вдруг пришел в себя, сел, а труп лежал возле меня на камнях. Худой,
костлявый труп - не она, знаете... слишком скоро... это была уже не она...
Я, может быть, слышал голоса. Не знаю. Я только ясно сознавал, что люди
проникли сюда, в наш уединенный уголок, и что это последнее оскорбление. Я
встал и пошел через храм, потом увидал сперва одного солдата с желтым лицом,
одетого в грязную белую форму, отделанную синим, потом еще нескольких,
вскарабкавшихся на старинную стену погибшего города и присевших там на
корточки. Это были маленькие, блестевшие на солнце фигурки, осторожно
оглядывавшиеся.
Дальше я заметил еще нескольких, потом еще, в другом месте стены. Это
был длинный неправильный ряд солдат в развернутом строе.
Человек, которого я увидел первым, привстал и что-то скомандовал, люди
его соскочили со стены в кустарник и направились к храму. Он слез вместе с
ними и повел их. Он шел прямо на меня и, когда увидел меня, остановился.
Сперва я смотрел на этих людей с любопытством, но когда увидел, что они
направляются к храму, мне захотелось запретить им это, и я крикнул офицеру:
"Вы не смеете входить сюда, я здесь! Я здесь со своей покойницей!"
Он остановился, потом крикнул что-то на непонятном мне языке.
Я повторил свои слова.
Он крикнул опять, а я сложил руки и стоял неподвижно. Тогда он сказал
что-то своим людям и направился ко мне. Он держал в руке саблю наголо.
Я знаками показывал ему, чтобы они ушли, но он подходил все ближе.
Тогда я сказал ему спокойно и ясно:
"Вы не должны входить сюда. Это древние храмы, и я здесь со своей
мертвой..."
Он подошел так близко, что я ясно мог разглядеть его лицо. У него было
узкое лицо, тупые серые глаза и черные усы. На верхней губе у него был шрам,
он был грязен и небрит. Он продолжал говорить непонятные вещи, должно быть,
о чем-то спрашивал меня.
Теперь я знаю, что он меня боялся, но тогда не понял этого. Пока я
старался разъяснить ему, он повелительно прервал меня, приказывая, должно
быть, отойти в сторону.
Он хотел пройти мимо меня, но я схватил его за руку.
Я видел, как он изменился при этом в лице.
"Безумец! - закричал я. - Разве ты не видишь, что она умерла!"
Он попятился назад, посмотрел на меня бешеными глазами. Я видел, как
блеснула в них решимость, жажда чего-то. Затем вдруг, мрачно нахмурив лицо,
он замахнулся саблей - вот так, назад, - а потом проткнул меня...
Он сразу смолк.
Я заметил перемену ритма в движении поезда. Тормоза заскрипели, вагоны