"Патриция Вентворт. Круги на воде ("Мисс Силвер") " - читать интересную книгу автора

и другие, тоже неплохие. Что я убил кого-то на дуэли и бежал из страны, или
меня выгнали из клуба за шулерство.
- Прекрати,- сказала Сьюзен. Пожалуй, слишком пылко и сердито.
- Не волнуйся. Берлингэм - человек смелый. Он предложил мне должность.
Это не тайна: если он сказал об этом Эммелине, значит, на расстоянии
двадцати миль это всем известно. Значит, и дядя Арнольд уже в курсе -
Берлингэм, может быть, для этого и сказал.
- Звучит просто ужасно,- заметила Сьюзен.
- Просто логический вывод. Арнольд любит меня, Берлингэм - Арнольда.
Как обрадуется Арнольд, узнав, что я буду жить у него под носом - по
милости Берлингэма.
А так как имения граничат, Арнольд в любой момент может столкнуться со
мной, даже если я и не буду жить у Эммелины.
- Ты хочешь сказать, что Арнольд не любит тебя, а лорд Берлингэм -
Арнольда,- резко сказала Сьюзен.
Эдвард расхохотался:
- Именно так!


Глава 3

Эммелина Рэндом устраивала чаепитие. Когда вошла Сьюзен, в комнате уже
было много гостей, но из-за обилия мебели для людей оставалось гораздо
меньше места, чем могло бы, если бы Эммелина и ее гостиная были другими.
Собственно, это была не гостиная, а холл при входе в южное крыло усадьбы.
Ее деверь, Джеймс Рэндом, когда Эммелина овдовела, поместил ее в этот
коттедж. Он пристроил к холлу эркер, и, привыкнув иметь гостиную, Эммелина
называла эту комнату не иначе как гостиной. Из-за эркера стало гораздо
светлее, и, кроме того, появилась возможность поставить рояль, который она
получила в наследство от бабушки, под зеленым шелковым чехлом. Но пустого
места на стенах не прибавилось - они сплошь были увешаны фамильными
портретами - темными и устрашающими. Здесь был адмирал - темно-бордовая
тень от портьер падала на его лицо и мундир, делая их почти невидимыми.
Была леди с черными локонами, в черном бархате, лицо которой совсем
потемнело от времени. Это были прадедушка и прабабушка Эммелины, она ими
очень гордилась - адмирал служил вместе с Нельсоном и прославился тем, что
умел выражаться крепче всех прочих офицеров британского флота.
Портрет Джонатана Рэндома, занимавший почетное место на выступе
каминной трубы, не был ни темным, ни устрашающим. Джонатан с портрета
улыбался так же очаровательно, как улыбался всю жизнь. Ему было пятьдесят,
когда Эммелина вышла за него замуж, и ему никогда не удавалось ни
заработать, ни удержать в руках хоть какие-то деньги. Если бы он прожил еще
пару лет, Эммелина тоже оказалась бы без гроша. А сейчас у нее было немного
денег и этот заботливо предоставленный ей деверем южный коттедж, в котором
она прожила так долго, что считала его почти своим.
Она была маленькой, стройной, с копной светлых седеющих волос, слегка
рассеянной, не очень обаятельной. Ее приподнятые брови усиливали некую
туманность взгляда голубых глаз. Когда Эдварду было семь, он заметил: "Он у
нее там внутри, но она видит сквозь него". Когда его заставили объяснить,
что он имеет в виду, он негодующе взорвался: "Конечно туман! Но он