"Дональд Уэстлейк. Пижона - в расход (серия остросюжетного детектива)" - читать интересную книгу автора

членом организации и имею работу лишь благодаря дядюшке Элу, а без него,
вероятно, подох бы с голоду. Я понял, что имел в виду этот парень, когда
назвал меня "племянничком", но ничуть не обиделся. Во-первых, эти двое, как
и другие ребята из организации, были крутыми парнями, подлыми и мерзкими
злодеями. Во-вторых, против правды не попрешь, а это была правда: лень
раньше меня родилась, и вот уже двадцать четыре года я живу лодырем. И уже
давно отдал бы концы, не будь дяди Эла и этой работы в баре. Так зачем лезть
в бутылку только потому, что человек называет тебя "племянничком"?
Поэтому я просто сказал:
- Конечно, я вас знаю. Вы уже как-то заходили.
Второй парень процедил:
- Слышь, он нас узнает...
- Как не узнать, - ответил первый. - Мы уже как-то заходили.
Жизнь вечно подделывается под искусство. И все же я готов был биться об
заклад, что ни один из них никогда не читал Хемингуэя.
- Чем могу служить? - спросил я, надеясь, что они просто принесли
какой-нибудь сверток для передачи и сейчас уйдут. Я устал. Кабы не эти
"Высокие горы", я прикрыл бы лавочку уже в час ночи.
- Да уж кое-чем можешь, племянничек, - ответил первый. - Ты можешь
услуги ради взглянуть на эту штуку и сказать, как она тебе нравится.
Он полез в карман пальто, извлек оттуда маленькую белую картонку,
похожую на визитную карточку, и положил ее на стойку, прихлопнув ладонью.
Потом убрал руку.
- Ну, как она тебе? - спросил он.
На карточке было мое имя и что-то похожее на чернильную кляксу.
- Ну-с, и что же это такое? - спросил я.
Парни переглянулись. Второй сказал первому:
- Он что - разыгрывает нас?
- Не знаю, - ответил первый и посмотрел на меня как-то уж очень
недоверчиво. - Ты не понимаешь, что это за штука?
Я пожал плечами и покачал головой, переводя взгляд с карточки на их
физиономии и обратно. Я едва сдерживал улыбку: мне казалось, что это
какой-то розыгрыш или что-нибудь в этом роде. Все дружки дяди Эла считают
своим долгом время от времени прикалывать меня - никчемного лодыря,
дядюшкиного племянничка. Ну да приходится с этим мириться, если хочешь мягко
спать.
Первый посидел с минуту, потом покачал головой и сказал:
- Он не знает. Ей-богу, не знает.
- Вот это племянник, в натуре, - проговорил второй. - Племянничек, да
ты всем племянничкам племянничек. Всех племянничков в мире собрали и скатали
из них тебя, ты это знаешь?
- В чем тут юмор? - спросил я. - Сдаюсь. Говорите отгадку.
- Юмор, - сказал второй. Он произнес это слово так, будто ему не
верилось, что такое вообще возможно.
Первый постучал по картонке. У него были толстые пальцы и грязь под
ногтями.
- Это метка, племянничек, понимаешь? - сказал он - Черная метка, и
помечен ею ты.
- Он до сих пор ничего не понимает, - подал голос второй - Нет, веришь
ли - он до сих пор ничего не фурычит.