"Патрик Уайт. Древо человеческое " - читать интересную книгу автора

наугад кого-то из них шлепнула по заднюшке.
Она была совершенно спокойна.
Тем временем лавочник, подаривший несколько ярдов коленкора,
втолковывал новобрачному, как он должен жить, а молодой человек, понимая,
что мистер Ботт за свою щедрость вправе требовать внимания, только моргал
глазами и кивал головой с совершенно не свойственным ему смирением. Его лицо
даже осунулось за это утро.
- В конце концов все дело в почитании, - говорил лавочник, теребя
усы. - Надо друг друга почитать, вот что главное.
И все время, пока лавочник старался воспарить на крыльях мудрости,
молодой человек, как мальчишка, стоял перед ним и молча кивал.
Наконец, когда ребятишки бросили в них горсточки риса, а миссис Эрби,
встав на цыпочки, помахала рукой, промокнула глаза платочком, отвела лезущие
в рот пряди волос и заулыбалась, и опять замахала рукой, и повозка отъехала
от неуклюжей церкви под темные корявые деревья, царапавшие шляпы игольчатыми
ветками, тогда Паркеры - отныне эти двое стали Паркерами - поняли, что все
кончилось или же - все началось.
Повозка покатилась по колеям городской окраины. Веселая лошаденка
встряхивала челкой. И плыли реденькие облака.
- Ну вот, - ласково усмехнулся мужчина. - Дорога будет долгая. Ты уж не
сетуй.
- Что толку сетовать, она короче не станет. - Девушка, придерживая
шляпу, лениво улыбнулась в пространство.
Их еще чужие друг другу тела тряслись в такт повозке. Но что-то
изменилось с той мучительной доли секунды в церкви, когда пришлось вслух
подтвердить свое согласие. Теперь они, такие разные, были соединены в одно
целое и могли без напряженности смотреть друг другу в глаза.
И только когда город Юрага проскочил мимо и остался позади, Эми Паркер
стала глядеть по сторонам. То, что произошло сейчас в ее жизни, важное или
обыденное, нисколько не заботило людей. В этом городе она ни для кого не
была своей. Толстуха тетка даже не всплакнула, да Эми и не ждала этого от
нее. Она и сама ни по ком еще не плакала. Но сейчас, сопротивляясь властному
бегу колес, она вдруг загрустила. Как будто стремившая ее куда-то повозка и
уходящий назад ландшафт требовали от нее признания в любви. Вынуждали
сознаться в нежности, которую она до сих пор так старалась в себе подавить.
Тряслась повозка. Дорога тянула за душу. И Эми Паркер, уже охваченная
тоской расставания, медленно отрывалась от этих мест, где она прожила всю
свою сознательную жизнь. Она увидела скелет коровы, винебловской Бидди с
короткими сосками, издохшей от молочной лихорадки; она еще помнила, как в
ней копошились черви. Ох, вот теперь у Эми сжалось сердце. Она наплывала на
нее, эта долина, с которой зима и кролики то тут, то там содрали зеленый
ворс. Никогда еще так не сверкала эта пятнистая земля, даже под росами ее
детства. Но все то, что сияло ей и прежде и сейчас, вид этого городка,
разноцветные домики под цветущими деревьями, тележки с начищенными жестяными
бидонами, в которых фермеры возят молоко, глазеющая ребятня, утки,
плещущиеся в лужах, голубые дымки утренних очагов, и пестрые, словно
лакированные, сороки, и фермерские жены в двуколках, спешившие в город и
пыхтящие в своих корсетах и рыжих лисьих горжетках, - все это сейчас
исчезнет навсегда за поворотом дороги.
Придерживая шляпу от ветра, Эми Паркер обернулась, чтобы взглянуть в