"Оскар Уайлд. De Profundis (Тюремная исповедь)" - читать интересную книгу автора

любили. И то, что Бог любит человека, означает, что в божественном строе
идеального мира предначертано, что вечная любовь будет отдана тому, кто
вовеки не будет ее достоин. А если тебе показалось, что эту мысль слишком
горько выслушивать, скажем, что каждый достоин любви, кроме того, кто
считает себя достойным ее. Любовь - это причастие, которое надо принимать
коленопреклонно, и слова "Domine, non sum dignus"[103] Он поставил их в
пример старшим - я тоже всегда считал, что в этом - главное назначение
детей, если совершенству пристало иметь назначение. Данте говорит о душе
человеческой, которая выходит из рук Бога, "смеясь и плача, как малое
дитя", - и Христос тоже знал, что душа каждого человека должна быть а guisa
di fanciulla, che piangendo e ridendo pargoleggia.
Вся Его нравственность суть сострадание, - именно такой ей и следует
быть. Если бы Он сказал за всю свою жизнь только эти слова: "Прощаются ей
грехи ее за то, что возлюбила много", - то ради этого стоило умереть.[105]
Его справедливость была справедливостью поэтической - как ей и следует быть.
Нищий попадает на небо, потому что он был несчастен. Я не могу представить
себе лучшего ответа на вопрос, за что его туда взяли. Работники, собиравшие
виноград всего один час в вечерней прохладе, получают плату, равную с теми,
кто весь день напролет трудился под палящим солнцем. Что в этом
удивительного? Быть может, никто из них вообще ничего не заслуживал. Или,
может быть, это были разные люди. Христос терпеть не мог тупые,
безжизненные, механические системы для которых люди - неодушевленные
предметы, а значит, и обращаются с ними надо со всеми одинаково: как будто
один человек (или неодушевленный предмет, если уж на то пошло) может быть
похож на что-нибудь еще в целом мире. Для Него же не было правил - а были
только исключения.
То, что представляет собой истинный лейтмотив романтического искусства,
для Него было правомерной основой действительной жизни. Другой основы Он не
видел. И когда к Нему привели женщину, взятую в прелюбодеянии, напомнили Ему
приговор, положенный ей по закону, и спросили, что с ней сделать, Он
продолжал писать перстом на песке, словно не слыша их, и наконец оттого, что
они приступали к нему снова и снова, восклонившись, сказал им: "Кто из вас
без греха, первый брось в нее камень".[106] Ради того, чтобы сказать эти
слова, стоило жить.
Как и все поэтические натуры, Он любил людей простых и необразованных.
Он знал, что в душе невежественного человека всегда найдется место для
великой идеи. Но Он не выносил тупиц - в особенности тех, кого оглупило
образование, - людей, набитых мнениями, в которых они ничего не смыслят; это
тип - характерный для современности - описан Христом: те, кто взял ключ
разумения, сами не вошли и другим воспрепятствовали, хотя бы это был ключ от
Царствия Небесного. Он боролся прежде всего с фарисеями. Это война, которая
суждена каждому сыну света. Фарисейство было главной чертой века и общества,
в котором Он жил. Своей косной недоступностью новым идеям, своей тупой
добропорядочностью, своей назойливой ортодоксальностью, преклонением перед
дешевым успехом, безоглядной одержимостью, грубой, материальной стороной
жизни и смехотворной переоценкой себя и своих достоинств иерусалимские иудеи
тех дней были как две капли воды похожи на наших британских обывателей.
Христос высмеивал эти "гробы повапленные"[107] добропорядочности и заклеймил
их этими словами навеки. С неприязнью смотрел Он на мирские успехи. Он их ни
во что не ставил. Он считал, что богатство - обременяет человека. Он слышать