"Теннесси Уильямс. Рассказы, Эссе" - читать интересную книгу автора

питавшие их сосуды нашептывали им эту песнь: "Лишат тебя работы, прогонят
тебя от машины, оставят тебя без хлеба насущного!"
Сверкающею пустыней был в это утро город. Всю неделю шел снег, густой и
тусклый. Но сейчас он засиял под лучами солнца. Каждая снежинка ожила,
заблистала. Крутые узкие улочки нестерпимым своим сиянием разили, как
стрелы.
Холодна, холодна, холодна беспощадная кровь отца твоего*.
______________
* Строка из стихотворения Теннесси Уильямса "Кортеж".

В Лючио боролись два стремления. Одно - поскорей разыскать своего
друга-кошку. Другое, такое же сильное - избавиться от невыносимого
напряжения, расслабиться, упасть, чтобы его унесло, как уносит река свои
воды.
Кое-как ему удалось доплестись до кабачка.
Там ему вновь повстречался тот самый старик-нищий, что называл себя
богом.
Он выскочил из-за вращающейся стеклянной двери, прижимая рукой к груди
пивные бутылки, - хозяин их не принял, потому что пиво было куплено не у
него.
- Бурьян, сорняки, - бормотал старик угрюмо. - Ядовитые сорняки! - Он
показал свободной рукою на юго-восток. - Дождись солнца. Оно встает прямо с
кладбища. - Плевок его просверкал в зловещем сиянии утра. - Я сжимаю кулак -
это кулак господа бога. - Тут он заметил Лючио и спросил:
- Откуда ты взялся?
- ...завода, - еле слышно ответил Лючио.
Налитые кровью глаза вспыхнули еще яростней.
- Завод, ох, завод! - простонал незнакомец.
Он топнул, и из-под его маленького черного башмака, где заклеенного
пластырем, где заткнутого бумагой, брызнул мокрый снег.
Потом он погрозил кулаком дымовым трубам, вонзившимся в небо.
- Алчность и тупость! - выкрикнул он. - Вот две перекладины креста, на
котором меня распяли!
Грохоча и разбрызгивая слякоть, пробежал грузовик с железом.
При виде его лицо старика перекосилось от бешенства.
- Всюду ложь, ложь, ложь, - снова закричал он. - Обросли ложью, а
очиститься - где им! Запаршиветь готовы, покрыться коростой жадности. И
пускай, пускай получают то, что хотят! Пускай получают еще и еще! Сперва
вшей, а потом и червей! Да, да, завали их вонючей грязью с вонючего их
кладбища, зарывай их глубоко, чтобы мне не было слышно, как они смердят!


* * *

Грохот другой машины заглушил слова проклятия, но Лючио их все же
расслышал. Он шагнул к старику. Тот так неистовствовал, что бутылки попадали
на тротуар. Оба они нагнулись и стали их поднимать с молчаливой
сосредоточенностью, словно дети, собирающие цветы. Когда они с этим
покончили, незнакомец сплюнул душившую его мокроту и, схватив Лючио за руку,
устремил на него дикий взгляд.