"Теннесси Уильямс. Рассказы, Эссе" - читать интересную книгу автора

после обеда, и мать всякий раз требовала от меня полнейшей тишины:
- Ш-ш, сестренка учит схему пишущей машинки!
Но я почему-то заранее чувствовал, что проку от этого не будет, и
оказался прав. Сестра как будто и в самом деле запомнила расположение букв,
но во время еженедельной тренировки на скорость они всякий раз вылетали у
нее из памяти, словно стая вспугнутых пташек.
Дошло до того, что она уже не могла заставить себя переступить порог
колледжа. Какое-то время ей удавалось скрывать это от матери. Она
по-прежнему каждое утро уходила из дома, но шла не в колледж, а в парк и
гуляла там по шесть часов. Дело было в феврале, и эти прогулки в любую
погоду кончились жестокой простудой. Недели две она пролежала в постели со
смутной, странно счастливой полуулыбкой на лице. Мать, разумеется, позвонила
в колледж - сообщить о ее болезни. К телефону подошла какая-то женщина; уж
не знаю, кем она там работала, но только она никак не могла сообразить, кто
же такая Лора Уингфилд; это задело мать, и она сказала довольно резко:
- Моя дочь посещает этот ваш колледж уже два месяца, не можете вы ее не
знать!
И тут последовало ошеломляющее разоблачение: после некоторой заминки
женщина объявила, что теперь она в самом деле припоминает девушку по фамилии
Уингфилд, но вот уже месяц девушка эта не является на занятия. Тут в голосе
матери забушевала ярость. Тогда трубку взяла какая-то другая женщина и
подтвердила слова первой. Мать положила трубку и бросилась в комнату Лоры -
у той уже не было улыбки на лице, оно было испуганное, напряженное. Да,
признала сестра, все, что сказали в колледже, - правда.
- Я больше просто не могла, мне всякий раз до того было страшно - даже
тошнить начинало.
После такого сокрушительного провала сестра осталась дома и большую
часть времени проводила у себя в спальне - узенькой комнатушке с двумя
окнами, выходившими в полутемный тупик между крыльями дома. Тупик этот мы
прозвали Долиной смерти - по причине, о которой, пожалуй, следует здесь
упомянуть. В нашем квартале обитало великое множество бездомных кошек, и на
них неустанно охотился злющий грязно-белый пес китайской породы. Если он
подкрадывался к ним на открытом месте или поблизости от пожарных лестниц,
им, как правило, удавалось удрать, но частенько пес хитрым маневром загонял
кошечку помоложе в самый конец тупика, и вот тут-то, как раз под окнами
Лориной спальни, жертву ждало ужасающее открытие: то, что она принимала за
путь к бегству, на деле оказывалось замкнутой ареной, мрачным склепом из
бетона и кирпича, стенки которого были настолько высоки, что ни одной кошке
отсюда было не выбраться, и ей оставалось только одно - плюнуть смерти в
глаза и ждать, когда она на нее кинется. Недели не проходило, чтобы не
разыгралась кровавая драма. Лора просто возненавидела этот тупик -
выглядывая из окна, она всякий раз вспоминала рычание и дикие вопли,
которыми сопровождалось убийство. Вот почему она даже днем сидела о
опущенными шторами, а так как мать запретила попусту жечь электричество,
сестра пребывала в вечном полумраке. В ее комнатушке стояла обшарпанная,
цвета слоновой кости мебель: кресло, стол-бюро и кровать. Над кроватью
висела на редкость безвкусная картинка религиозного содержания: лик Христа,
очень женоподобный, с двумя крупными слезами, только что выкатившимися из
глаз. Очарование этой убогой комнате придавала коллекция стеклянных фигурок,
которые собирала сестра. Она любила цветное стекло: стены ее комнаты были