"Конни Уиллис. Пожарная охрана (Авт.сб. "Неразведанная территория")" - читать интересную книгу автора

долгосрочной, но даже обрушившаяся штукатурка не вышибла их наружу на этот
раз. Сейчас я даже не пытаюсь экстрагировать, а просто лежу в темноте и
жду, пока на меня не обвалится свод. И вспоминаю, как Лэнгби спас мне
жизнь.


_15 октября_. Сегодня опять приходила та девушка. Насморк не прошел, но
платное место она получила. Смотреть на нее было одно удовольствие:
щегольская форма, туфли с открытыми носками, а лицо обрамляют тщательно
завитые кудряшки. Мы все еще убираем мусор после бомбы, и Лэнгби
отправился с Алленом за досками для хоров, а потому я спокойно подметал и
слушал ее болтовню. От пыли она расчихалась, однако теперь я твердо знал,
что с ней.
Она сообщила, что ее зовут Энола и что она устроилась в женскую
добровольческую службу: заведует передвижным пунктом питания - из тех, что
посылаются на пожары. И пришла она - только вообразить! - чтобы
поблагодарить меня за эту работу. По ее словам, когда она объяснила, что
при соборе нет настоящего бомбоубежища с пунктом питания, ей поручили
участок в Сити.
- Ну и когда я окажусь поблизости, то буду забегать, рассказывать вам,
что у меня и как, верно?
Она и ее брат Том все еще ночуют в метро. Я спросил, безопасно ли там,
а она ответила, что навряд ли, зато там хотя бы не услышишь ту, которая
тебя накроет, а это уже счастье.


_18 октября_. До того устал, что даже пишу с трудом. Девять зажигалок
за ночь и бомба на парашюте, которая грозила опуститься на купол, но тут
ветер отнес парашют в сторону. Всего во время моих дежурств я погасил их
двадцать, не меньше, и помогал другим гасить их десятки и десятки. Но что
толку? Еще одна зажигалка в ту секунду, когда Лэнгби останется без
присмотра, - и все насмарку.
Вот отчасти почему меня одолевает такая усталость. Каждую ночь я
надрываюсь, исполняя свои прямые обязанности, следя за Лэнгби и стараясь
замечать каждую зажигалку. А после спускаюсь в крипту и терзаю себя,
пытаясь экстрагировать что-нибудь о диверсантах, пожарах и соборе святого
Павла осенью 1940 года, ну хоть что-нибудь! Мучаюсь, потому что делаю
слишком мало, но не знаю, что еще я мог бы сделать. Без экстрагирования я
так же беспомощен, как бедные люди вокруг, не знающие, что принесет им
завтра.
Если придется, буду заниматься тем, чем занимаюсь, пока меня не отзовут
домой. Он не сможет сжечь собор, пока я тут, чтобы гасить зажигалки. "Я
обязан думать о своем долге!" - сказал Лэнгби в крипте.
А я - о своем!


_21 октября_. После взрыва прошло две недели, а я только сейчас
сообразил, что с той ночи мы ни разу не видели кошки. Под штукатуркой она
не погибла. Когда мы с Лэнгби убедились, что там никого нет, то для
верности перебрали мусор еще дважды. Но ведь она могла быть и на хорах!