"Верт Уильямс. Ада Даллас (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Хватит, - сказал он. - Делай, что тебе велят. - Он говорил тихо,
почти шепотом, а меня чуть не тошнило от страха. - Завтра в одиннадцать
собери у себя в конторе всех своих помощников, начальников полицейских
участков и офицеров полиции округа и в их присутствии объяви ему об
увольнении, предварительно рассказав, почему.
В горле у меня пересохло, колени дрожали, но я предпринял еще одну
попытку:
- Я...
- Ты слышал, что я сказал? - прошептал он, и его черные глаза так и
впились в меня.
- Да, да, Сильвестр, все понятно, я так и сделаю, - ответил я.
И я пошел домой к Аде в восьмикомнатный особняк из красного кирпича с
тремя ваннами, который купил для нее в сент-питерском округе, заплатив
ровно столько, сколько стоило его строительство, и рассказал ей о Морере в
надежде, что она что-нибудь посоветует, но она ничего не сказала. Она не
произнесла ни единого слова. Просто кивнула головой и стала снова читать
книгу.
- Черт бы побрал, - наконец разозлился я, - мне вовсе не хочется этого
делать. Андрэ мне друг. Хорошо бы... - И я снова замолчал.
Ада оторвалась от книги. Ее это не очень интересовало.
- Чего ты лезешь в бутылку? Он пошел на риск, так? И его поймали, так"?
Чего же, по-твоему, ему ждать?
- Ничего. Я просто... Ничего. Значит, я должен это сделать?
- Тебе же сказали, да?
- Да. Но я думал...
- Что ты думал? - спросила Ада.
- Может, есть другой выход?
В действительности мне, наверное, хотелось, чтобы она сказала: что,
по-твоему, ты должен сделать, Томми? Ты большой человек, Томми, и тебе
самому решать.
Пусть бы она это сказала, мне самому хотелось в это поверить. Кроме
того, меня, вероятно, мучила совесть насчет Морера, потому что я знал, что
мне все равно придется сделать так, как велел Сильвестр.
Но она не сказала того, что мне хотелось. Она не сказала ничего
хорошего.
- Делай лучше, что он говорит, - только и сказала она, и голос ее был
ровным.
Она сидела и смотрела на меня безразличным взглядом, и я понял, что все
хорошее кончено. Не в ту самую минуту. А раньше. Что она отказалась от
меня, или устала дурачиться со мной, или еще что-то. Она уже никогда не
скажет снова:
"Послушай, черт бы тебя побрал, ты же существуешь. Ты - это ты. Ты
Томми Даллас, и ты живешь". (Она никогда не говорила этих слов, она умела
выразить это по-другому.) И я понял, что она перестала верить в меня и
перестала любить, если вообще когда-нибудь любила.
Мне стало худо и тошно, как будто умер кто-то из моих близких, и в то
же время пусто и легко, потому что теперь незачем было стараться быть
достойным ее. Незачем было заставлять себя быть живым. Я мог отойти в
сторону и позволить событиям развиваться самостоятельно.
Вот так обстояли дела, и вот в какой тупик я попал.