"Верт Уильямс. Ада Даллас (Роман)" - читать интересную книгу автора

А попал я туда, потому что был нуль, и внутри и снаружи.
Поэтому-то Сильвестр и подобрал меня. Ему нужен был человек, с которым
он мог делать что хотел. Во мне он нашел именно такого человека.
Он разыскал меня, когда я три раза в день пел на маленькой студии в
нашем округе и выступал в утреннем ревю в Новом Орлеане. Мне немало
пришлось пройти, прежде чем я добрался до таких высот. А если бы не
пришлось, то я до сих пор пахал бы землю в Уинфилде, где жил в тридцатые
годы еще ребенком. Я всегда старался забыть эти времена.
Отец вылетел в трубу, когда цены на хлопок упали до шести центов, затем
мы кое-как выкарабкались и были счастливы, что остались живы. Отдельные
картинки тех дней я не могу забыть, как бы ни старался. Холодный ветер из
Дакоты проникал сквозь щели в нашу лачугу и свистел в разбитых окнах,
которые мы были не в состоянии застеклить. Свиная требуха, черные бобы и
жареный кукурузный хлеб - вот и вся наша еда два раза в день. Поскольку
мне приходилось босым шагать две мили до остановки школьного автобуса,
ноги у меня мерзли, и на них не заживали трещины и болячки. Я носил
рубашку, сшитую из мешковины, от которой чесался, не переставая, и джинсы,
которые мама стирала и сушила ночью - они были единственными. А по утрам,
не на восходе или на рассвете, а раньше, когда кричат первые петухи, когда
еще совсем темно, я нес вонючее пойло вонючим свиньям и сгребал сено для
нашего единственного мула и старой коровы. У меня стучали от холода зубы и
сводило лопатки, а ногами я месил коровьи и мульи лепешки. И всю жизнь
все, что я ненавидел, вечно ассоциировалось у меня с коровьими лепешками
под ногами.
У большинства мальчишек бывает хоть какая-нибудь мечта, у меня же ее не
было. Я хотел лишь выбраться из холодной жижи под ногами. Моим родителям,
не знаю, каким образом, удавалось заставить меня ходить в школу, и я знал,
что хотя ни адвоката, ни доктора из меня не выйдет, но я скорей умру, чем
стану фермером. Поэтому я думал, что буду учителем, и даже начал учиться в
Луизианском училище, на северо-востоке штата. Но там оказался один
парень,Смайли Сэгрем, у которого была гитара. Он научил меня играть, и мы
играли и пели и даже Заняли первое место на концерте любителей в Шривпорте.
Затем к нам присоединилось еще двое парней, и мы поняли, что можем
зарабатывать себе на жизнь, играя в дешевых кабаках или участвуя в местных
радиопередачах. Этим мы и занимались несколько лет, пока нас не призвали в
армию.
Всю войну я пробыл рядовым и не только не выезжал из Штатов, но и два
года подряд сидел в Луизиане. Я даже кое-что подрабатывал игрой в кабаках.
Смайли все время был вместе со мной. Затем однажды его забрали из резерва,
и через четыре недели он погиб возле Омаха-Бич.
Вот так. Сегодня играешь на гитаре, а завтра тебе суждено умереть. И
все, что мы делаем, кажется, сделано вот-вот, а он погиб уже сто лет
назад. Раз что-то произошло, оно уже позади.
В одном, так сказать, кармане со всем твоим прошлым. Суй руку и тащи
оттуда что надо.
Так вот, демобилизовавшись, я нашел четырех ребят, и мы явились в Новый
Орлеан, а потом в Сент-Питерс, в центр округа. В Новом Орлеане мы
участвовали в утренней передаче, а в Сент-Питерсе играли три раза в день.
Мы зарабатывали неплохие деньги, имели хорошеньких девушек и жили
преотлично.