"Алан Уилльямс. История ленивой собаки " - читать интересную книгу автора

резервуар, и он был таким же черным, как и всегда. "В этой воде невозможно
ничего увидеть", - подумал Мюррей. Он встал в открытом дверном проеме,
схватившись за парашютные стропы и сделал несколько снимков своей "лейкой".
Они летели на высоте около четырех тысяч футов и продолжали круто
подниматься. Плотина исчезла, и Мюррей, дрожа от холода, сел на место.
- Что вы надеетесь добыть в этом путешествии? - прокричал он на
французском, обращаясь к девушке. - Несколько фотосувениров китайской
границы?
Жаки пожала плечами:
- Мы не подойдем так близко к Китаю, - она говорила менее громко и
склонилась близко к Мюррею, и он почувствовал аромат великолепных духов. -
Мне бы следовало спросить вас о том же, - добавила она. - Вы ведь не
фотограф, не так ли? Тогда почему известный писатель хочет сделать
фотографии одного из этих дерьмовых сбросов?
Фраза "дерьмовых сбросов" удивила Мюррея, но не так, как содержание
сказанного Жаки. "Ну вот, опять приехали! - подумал Мюррей. - Сначала этот
ужасный родезийский еврей, а теперь эта неулыбчивая, длинноногая
француженка, жена цээрушника, и оба хотят знать, почему ирландский журналист
напросился присутствовать при сбросе риса в северном Лаосе. Может, мне
просто не везет?" - подумал Мюррей. Любой журналист может слоняться по этой
стране, и за несколько дней ему никто не задаст ни одного вопроса. Может, он
излишне подозрителен?
- Я иллюстрирую собственные статьи, - прокричал он ей в ответ, -
американские журналы платят.
- Вас интересуют деньги?
- Как и всех. А вас нет?
Жаки снова пожала плечами, демонстрируя такую же скуку и пренебрежение,
как и на приеме во Вьентьяне, потом она откинулась на стуле и закрыла глаза.
В самолете стало очень холодно. Мюррей надел под пиджак запасную
рубашку и стал пробираться мимо мешков с рисом к кабине пилотов. Там было
гораздо теплее. Из-под кресел вырывался горячий металлический воздух и
смешивался с завесой дыма от гаванской сигары "Ромео и Джульетта", зажатой
Райдербейтом между зубами. Все в кабине казалось старым, ободранным и
грязным; на полу окурки и смятые картонные упаковки; со стены с панелью
управления, как кишки, пучками свисали обнаженные провода.
Самолетом управлял Нет-Входа, он все еще был в черных очках и притянул
рычаг к себе, поднимая самолет над горными хребтами, поросшими джунглями,
вверх к розовато-лиловому небу. Райдербейт взглянул на Мюррея:
- Как там наша симпатичная пассажирка? - прокричал он, сняв наушники.
- Уснула.
Райдербейт покачал головой:
- Мы подняли ее слишком рано, вытянули из кроватки от
муженька-трезвенника!
- Вы его знаете?
- Черт возьми, еще как! Как-то подрался с этим ублюдком. Обвинял меня
после одной аварии: я поднял шасси до того, как оторвался от земли. Он был
прав. Я немного выпил, но это произошло не по моей вине. Эти штуки поднялись
из-за неполадок в гидравлической системе. Могло произойти и с самым трезвым
из нас.
- А где был Максвелл Конквест? - спросил Мюррей, пытаясь угадать,