"Роберт Уилсон. Немые и проклятые ("Хавьер Фалькон" #2) " - читать интересную книгу автора

], - сказала она. - Налить вам что-нибудь? Я сделала чаю со льдом.
Фалькон кивнул и посмотрел вслед Консуэло, направившейся в кухню.
Подтянутая фигура, стройные ноги - у него прямо кровь вскипела при взгляде
на ее соблазнительные формы. Чтобы отвлечься, он осмотрел комнату. На стене
висела единственная картина - большой вишневый холст, перечеркнутый по
диагонали расширяющейся синей полосой. На столе и на буфете он заметил
фотографии детей, групповые и одиночные. Кроме кресла и темно-синего дивана,
стоящего перпендикулярно стене, в комнате почти ничего не было. Фалькон
снова посмотрел на спокойный сад, думая, что она неспроста упомянула Хокни,
чья выставка не так давно проходила в Лос-Анджелесе: этот район, постоянно
озаренный солнечным светом, напоминает скорее Калифорнию, чем Андалузию.
Консуэло Хименес протянула Хавьеру чай со льдом и указала на кресло.
Сама села на диван, откинувшись на спинку и покачивая ногой; сандалия
свисала с пальцев.
- Здесь так тихо. Даже не верится, что мы в Испании, - сказал Фалькон.
Они немного посидели в тишине - ни звуков проезжающих машин, ни звона
церковных колоколов, ни свиста и хлопков на улицах.
- Двойные стеклопакеты, - наконец объяснила она. - У меня в ресторанах
всегда шумно. Там я проживаю свою испанскую жизнь, так что когда я здесь,
это как... жизнь после жизни. При вашей-то работе вы, очевидно, меня
понимаете.
- Сейчас предпочитаю быть в гуще событий, - сказал Фалькон. - Я отбыл
свой срок в чистилище.
- Уверена, тишина в огромном доме вашего отца... То есть не отца...
Простите.
- Я до сих пор думаю о Франсиско Фальконе как об отце. Этой привычке
сорок семь лет, я не смог ее побороть.
- Вы изменились, старший инспектор.
- Мне кажется, нам уже пора перейти на "ты"[В Испании обращаются на
"ты" даже к малознакомым людям. Такое обращение принято особенно по
отношению к женщинам, поскольку считается, что обращение на "вы" неделикатно
подчеркивает возраст женщины. ]и называть друг друга по имени.
- Ты сменил стиль.
- Постригся. Отказался от костюмов. Отказался от некоторых правил.
- Стал не такой напористый, - отметила она.
- Все такой же! Просто я понял, что людям эта черта не нравится, и
стараюсь ее скрывать. Научился удерживать на лице улыбку.
- Мама одной моей подруги с детства учила ее: "Ни минуты без движения,
ни секунды без улыбки!" На окружающих это действует, - сказала Консуэло. -
Мы живем в такое время: легкая улыбка, легкий разговор. Когда в последний
раз ты вел с кем-нибудь серьезную беседу, Хавьер?
- Я только их и веду.
- Сам с собой разговариваешь?
- И еще раз в неделю посещаю психоаналитика.
- Разумеется, после всего, что ты пережил! - посочувствовала она. - Но
ведь это не настоящая беседа, правда?
- Тут ты права. Иногда это абсурдное потакание своим слабостям, в
остальных случаях - рвотное средство.
Консуэло взяла со стола сигареты, прикурила и откинулась на спинку
дивана.