"Элисон Уир. Трон и плаха леди Джейн " - читать интересную книгу автора

комнату. Хотя на дворе день, здесь темно, ибо окна завешены гобеленами и
крашеным сукном.
- Мы должны быть уверены, что дитя не простудится от сквозняков,
миледи, - пояснила повитуха, распорядившись сделать это. Затем она самолично
обследовала гобелены, дабы убедиться, что ничто из изображенного на них не
сможет испугать ребенка.
- Разведите огонь, - командует она своим помощницам, пока я лежу и
сражаюсь с болью. У меня вырывается стон. Здесь и без того жарко, и я потею
как свинья. И ей, конечно, об этом известно. По ее кивку мне на лоб кладут
смоченный водой лоскут. Однако от этого не становится легче, ибо простыни
мокры от моего пота.
Я подавляю еще один стон.
- Кричите, сударыня, - снова говорит повитуха.
Но я не кричу. Я не собираюсь позориться. Признаться, больше всего меня
беспокоит, как сохранить достоинство, отвечающее моему происхождению и
положению. Но, лежа здесь, точно животное, силящееся вытолкнуть из себя
своего детеныша, я не отличаюсь от любой рожающей потаскухи. В этом нет
ничего возвышенного. Я знаю, что богохульствую, но Господь был более чем
несправедлив, когда создавал женщину. Мужчинам достается все удовольствие, в
то время как нам, несчастным женщинам, достается вся боль. И если Генрих
думает, что после всего этого я еще буду...
Что-то происходит. Боже милосердый, что это? Господи Иисусе, когда же
это закончится?
Повитуха откидывает одеяла, затем сорочку, обнажая мое распухшее
напряженное тело, лежащее на кровати, с согнутыми коленями и разведенными
бедрами, сует в меня свои опытные пальцы и удовлетворенно кивает головой.
- Если не ошибаюсь, этот молодец теперь уже поторапливается, - сообщает
она моим фрейлинам, трепещущим от волнения, и торжественно провозглашает: -
Все готово! Тужьтесь, миледи, тужьтесь!
Я собираю все свои силы, делаю глубокий вдох и с натугой выдыхаю, зная,
что конец близок. Снова прижимаю подбородок к груди и тужусь, как мне велят,
изо всех сил. И чудо происходит. Я чувствую, как внутри меня, в потоке крови
и слизи, скользит маленький мокрый комок. Еще одна потуга, и он попадает в
руки повитухе, ждущие его, чтобы немедленно завернуть в дорогой дамаст.
Мельком вижу личико, похожее на сморщенный персик, и слышу крик,
напоминающий мяуканье и говорящий о том, что ребенок жив.
- У вас красавица-дочь, миледи, - нерешительно произносит повитуха. -
Здоровая и крепкая.
Мне следует радоваться, благодарить Господа за благополучное рождение
здорового ребенка. Я, напротив, падаю духом. Все было напрасно.

Королева Джейн Сеймур


Хэмптон-корт, Суррей, октябрь 1537 года.

И вот началось, эти роды, которых я, мой муж король и вся Англия ждали
с таким нетерпением. Вначале показалась кровь, затем всполошившиеся повитухи
загнали меня в постель, боясь, как бы чего не вышло. Разумеется, все
предосторожности были предприняты, чтобы избежать несчастья. Еще с начала