"Ивлин Во. Испытание Гилберта Пинфолда" - читать интересную книгу автора

возможность добиться власти.
Он проиллюстрировал свою мысль примерами. В свое время он общался со
многими членами правительства. Некоторые были также членами клуба Беллами,
тех он просто хорошо знал. Без скидки на свое теперешнее общество он
заговорил о них в фамильярном тоне, как говорил бы среди своих. Скарфилды
снова переглянулись и он слишком поздно сообразил, что он не в своем
окружении, где знаться с политиками считалось едва ли не компрометирующим
обстоятельством. Эти люди решат, что он распушил перья. Он оборвал себя в
середине предложения и смолк, сгорая от стыда.
- Как, должно быть, интересно вращаться за кулисами, - сказала миссис
Скарфилд. - А нам что скажут в газетах, на том и спасибо.
Не было ли яда в ее улыбке? По первому впечатлению она была сама
открытость и дружелюбие. Сейчас ему показалось, что он чувствует ее скрытую
неприязнь.
- Я почти не читаю политические рубрики, - сказал он.
- Зачем же вам-то, получая все из первых рук. В душе мистера Пинфолда
не осталось сомнений. Он выставил себя ослом. Не дорожа больше репутацией
стойкого к морской болезни человека, он качнул корпус в сторону капитана,
потом - Скарфилдов.
- С вашего позволения, я, пожалуй, пойду к себе в каюту.
Он не без труда выбрался из глубокого кресла, не без труда управился с
тростью, не без труда удержал равновесие. Только-только они пожелали ему
"доброй ночи", он еще не отошел толком, когда какая-то реплика капитана
вызвала их смех. Дружный, в три горла, безжалостно-язвительный, на слух
мистера Пинфолда. Навстречу шел Главер. Желая объясниться, он сказал: - Я
совершенно не разбираюсь в политике.
- Правда? - сказал Главер.
- Скажите им, что я не разбираюсь.
- Кому сказать?
- Капитану.
- Так вот же он сам.
- Ничего, не имеет значения.
Он захромал дальше и, оглянувшись от дверей, увидел, что Главер
разговаривает со Скарфилдами. Со стороны казалось: составляется партия в
бридж, но мистер Пинфолд знал, что у них другой интерес, тайный - его
персона.
Еще не было девяти часов. Мистер Пинфолд разделся. Он развесил одежду,
умылся и принял пилюлю. В бутылке со снотворным еще оставалось на три
столовых ложки. Он решил постараться заснуть без него, воздержаться, по
крайней мере, до полуночи. Море теперь было гораздо спокойнее, на койке уже
не будет мотать. Он улегся и начал читать какой-то роман из тех, что взял в
дорогу.
Он не успел дочитать страницу, когда грянул джаз. Это не была
радиопередача. Прямо под ним, сию минуту репетировали люди. В том же месте и
с тою же необъяснимой слышимостью, что дневной урок божий; счастливая
молодежь, несомненно, команда из-за стола судового кассира. Из инструментов
там были барабаны, трещетки и что-то вроде дудки. Тон задавали барабаны и
трещетки. Мистер Пинфолд не разбирался в музыке. Ему показалось, что ритмы,
в которых они играли, заимствованы у какого-то примитивного племени и
представляют не столько художественный, сколько этнографический интерес. Его