"Ивлин Во. Испытание Гилберта Пинфолда" - читать интересную книгу автора

догадка подтвердилась.
- Попробуем индейцев покопута, - сказал молодой человек, без особых
оснований выступавший в роли вожака.
- Только не это. Это такая гадость, - сказала девушка.
- Знаю, - сказал вожак. - Это ритм три восьмых. Между прочим, в гестапо
пришли к нему самостоятельно. Они играли это в камерах. Это сводило с ума
заключенных.
- Да-да, - сказала другая девушка. - За тридцать шесть часов любой
ломался. Большинству хватало двенадцати. Они могли вынести любую пытку -
только не эту.
- Это доводило их до совершенного безумия. - До буйного помешательства.
- До сумасшествия в чистом виде. - Это было хуже любой пытки. - Сейчас
русские прибегают к этому. - Женские, мужские голоса, все молодые,
напористые, сминали друг друга, как кутята. - Лучше всех это делают венгры.
- Славные три восьмых. - Славные индейцы покопута. - Вот кто были психи.
- Я полагаю, нас никто не слышит? - сказал приятный девичий голос.
- Не ерунди, Мими. Сейчас все на верхней палубе.
- Отлично, - сказал вожак. - Ритм три восьмых.
И они грянули.
Грохот частил и сотрясался в каюте, немедленно ставшей пыточной
камерой. Мистер Пинфолд был не из тех, кто может думать и читать под
музыкальное сопровождение. Даже в юности он выискивал такие ночные клубы,
чтобы из бара не было слышно оркестра. Были у него друзья, тот же Роджер
Стиллингфлит, которым джаз был нужен, как наркотик: то ли он их возбуждал,
то ли затормаживал - мистер Пинфолд не выяснял. Сам он предпочитал тишину.
Ритм три восьмых поистине оказался пыткой. Он не мог читать. А ведь он и
четверти часа не пробыл в каюте. Впереди невыносимые часы. Он допил бутылку
со снотворным и под музыку лихой молодежи со стола кассира провалился в
беспамятство.

Он проснулся на рассвете. Веселая молодежь внизу разошлась. Три восьмых
угомонились. Ни единая тень не мелькнула за окном каюты в свете палубных
иллюминаторов. И однако наверху царило смятение. Команда - ее значительная
часть, во всяком случае, - волочила по палубе что-то, судя по звуку, вроде
многорядной бороны, и работа не доставляла им радости. Они мятежно роптали
на своем языке, а распоряжавшийся офицер изрыгал луженой глоткой морского
волка: - Пошевеливайтесь, черные ублюдки. Пошевеливайтесь.
С ласкарами непросто управиться. Они глухо огрызались.
- Я позову старшину корабельной полиции, - кричал офицер.
- Пустая угроза, надо думать? - подумал мистер Пинфолд. Едва ли это
возможно, чтобы в штате "Калибана" имелся старшина корабельной полиции. -
Ей-ей, я застрелю первого, кто сунется, - сказал офицер.
Гвалт нарастал. Мистер Пинфолд почти зримо видел эту драматическую
сцену: полуосвещенная палуба, темные взбешенные лица, одиноко застывший
насильник с тяжелой ракетницей. Затем раздался грохот, но не выстрела, а
страшно обвалившегося металла, как если бы в огромную каминную решетку
обрушилась сотня кочерег и щипцов; взмыл страдальческий вопль и упала
мертвая тишина.
- Ну вот, - сказал офицер, скорее, голосом няни, чем морского волка, -
полюбуйтесь, что вы натворили.