"Ивлин Во. Елена " - читать интересную книгу автора

благодарности, оборвав прилив ее нарастающей страсти и оставив Елену такой
же одинокой, какой она себя ощущала в своей спальне в Ратисбоне, - в ту ночь
и еще много раз потом, в Ниссе, когда с деревьев облетели листья, задули
первые холодные зимние ветры и легионеры из охраны топали под ее окнами
замерзшими ногами и зябко потирали руки, она не могла отогнать от себя эту
страшную картину. Отец ее няни, отважный легионер, был мертв, он погиб
бесславно, и его могила была обесчещена. А Констанций победил, и вот какова
была его победа, вот в чем состояла его тайна: для этого он уезжал, для
этого были нужны тайные переговоры, хитрые уловки и заячьи петли, ложь и
молчание, беспощадно перебитые солдаты, ставшие жертвой предательства, и
сделка с тем, кто их предал. А наградой ему за все это стала победа - и она
сама.
Наконец они достигли того места, где в Дунай впадает Морава, и,
повернув на юг, стали подниматься на веслах вверх по течению, направляясь к
видневшимся вдали горам. По мере того как они приближались к родным местам
Констанция, он становился все нетерпеливее - подгонял гребцов, подолгу стоял
на носу, высматривая знакомые ориентиры. Матросы выбивались из сил, громко
звучали команды, и Елена снова ощутила холодок одиночества.
Они свернули из главного русла в какой-то приток; горы уже были совсем
близко, и вот однажды вечером показался город, в котором Елене теперь
предстояло жить. Их встречали полководцы, чиновники и толпа невзрачных
местных жителей. С тех пор как они покинули Страсбург, Констанций ни разу не
надевал даже тех одежд, которые были положены ему в соответствии с его
официальным скромным званием; но сейчас, когда барка приближалась к
пристани, он вышел на палубу во всем пышном убранстве, соответствовавшем его
нынешнему положению. На берегу не все было готово к их прибытию. Чиновники
поднялись на борт и завели с ним подобострастный разговор, а в это время на
грубом причале расстилали ковры; ускоренным маршем подошел почетный караул,
разодетый для парада, но сильно запоздавший; перед строем поставили крытые
носилки, а после некоторой задержки - еще одни. Только тогда под
торжественные звуки труб Констанций повел Елену на берег.
Уже смеркалось; толпа теснилась позади шеренги легионеров, стараясь
сквозь их тесный строй увидеть процессию. Путь от пристани был недолгим, и
Елена почти не успела толком рассмотреть город. Они прошли под какой-то
аркой; через окошечки носилок, поверх голов носильщиков, она видела лишь
отдельные обрывочные картины: улицу с аркадами по обе стороны, основания
высоких желобчатых колонн, заполненную людьми площадь, шеренгу громадных
парадных статуй. В воздухе стоял запах чеснока и горячего оливкового масла,
сквозь который временами прорывался свежий ветерок с гор. Потом носилки
поставили на землю, Елена вышла из тесной кабинки на обширную мощенную
камнем площадь, окруженную казармами, поднялась, словно в тумане, по
ступенькам между двумя рядами почетного караула и вошла в дом, где уже
зажгли лампы.
- Боюсь, что здешние солдаты произвели на тебя жалкое впечатление, -
сказал Констанций.
- Я ничего такого не заметила.
- Ужасный сброд - одни новобранцы да старые перечницы. За последние
полгода Аврелиан нас совершенно обескровил. Он собирал армию для сирийского
похода и снова и снова забирал у нас лучших людей - больше десяти тысяч.
Обещал их потом вернуть, но никому не известно, сделает ли он это. Зато