"Ивлин Во. Елена " - читать интересную книгу автора

обожал писать; он сплетал и разукрашивал фразы, проявляя высочайшее
искусство в употреблении каждого слова в самом его чистом и точном смысле;
он любил играть с синтаксисом и риторическими фигурами, словно котенок с
бумажкой. Но хотя слова могли все, им не под силу было только одно - самим
порождать смысл. "Будь я посмелее, - думал иногда Лактанций, - решись я
остаться поближе к центру событий, где-нибудь по ту сторону Альп, - я мог бы
стать великим писателем".
Христианство было не единственной религией, которая процветала в
терпимой атмосфере Трира. Город, напоминавший в этом отношении скорее
Восток, чем Север, кишел всевозможными мистагогами, и Минервина, привыкшая в
Азии к их обществу, собирала у себя обширный кружок гностиков, чем вызывала
большое недовольство у Елены. Почти все, что делала Минервина, Елене не
нравилось, однако та терпела ее ради Криспа, которому шел уже одиннадцатый
год: в любящих глазах бабушки он словно бы заново повторял озорное детство
Константина.
Этих своих друзей и имела в виду Минервина, когда сказала:
- Я буду очень рада, когда мы переедем обратно в город. Здесь мне не
хватает родственных душ.
- А твоих единомышленников, Лактанций, здесь, в Игале, по-моему, живет
целая колония?
- Три семейства, для которых ты, царица, великодушно подыскала жилье,
когда они приехали из Фракии. К ним ходит священник, и я тоже захожу иногда.
Они, по-моему, вполне счастливы, хотя эта страна им и чужая: они люди
простые и не знают латыни.
- Странно, что сейчас повсюду так много говорят о христианах. Мне не
припомнится, чтобы я, когда жила в Британии, что-нибудь про них слышала.
- Там у нас тоже были мученики - конечно, до правления твоего
царственного супруга. Мы очень гордимся Альбаном *.
______________
* Альбан - первый христианский мученик в Британии; казнен в 286 г.,
впоследствии признан католической церковью святым.

Минервина неодобрительно заерзала в кресле.
- Я считаю, что вся эта шумиха вокруг гонений сильно преувеличена.
Думаю, скоро она сойдет на нет.
- Наверное, для твоих людей, Лактанций, это трудное время, - сказала
Елена.
- Да, но и славное тоже.
- Позволь, Лактанций, ну какая же тут слава, когда тебя арестовывают? -
возразила Минервина. - Это чистой воды тщеславие. А если ты так считаешь, то
почему не остался дома, в Никомедии? Там такой славы хватает.
- Не всякий человек может стать мучеником - точно так же, как не всякий
может стать писателем. Для этого нужны особые качества. Моя роль скромнее,
хотя тоже не лишена значения. Если свести две пословицы в одну, я бы сказал:
"Искусство вечно и превозможет все". Понимаете, можно придать безупречную
форму заблуждению, а можно истину облечь в неудачную форму. Представьте
себе, например, как через много лет, когда будет казаться, что все беды
церкви уже позади, появится какой-нибудь отступник - мой собрат по перу,
лживый историк с умом Тацита или Цицерона и с душой животного. - Он кивнул в
сторону обезьяны, которая забряцала своей цепочкой и протянула лапу, прося