"Ивлин Во. Елена " - читать интересную книгу автора

в то время как под стенами Трои Менелай метался, словно разъяренный зверь, в
поисках Париса и нигде не мог его найти. Ни один грек и ни один троянец не
стал бы прятать Париса, потому что его ненавидели хуже чумы, и, пока он, ни
о чем не задумываясь, возлежал с Еленой, царь Агамемнон объявил Менелая
победителем, а Прекрасную Елену его законной добычей".
- Вот это да! - сказала принцесса Елена. - Здорово его надули! Ты
только представь себе, как Менелай злобствует и бесится, и все хлопают его
по плечу и поздравляют, и Агамемнон торжественно объявляет его победителем,
а Елена все это время забавляется с Парисом. Вот смеху-то!
- Этот эпизод совсем не соответствует представлениям греков о том, как
должен поступать герой, - заметил Марсий. - Поэтому великий Лонгин * считает
его позднейшей вставкой.
______________
* Лонгин (III в.) - античный ритор и философ-неоплатоник, долгое время
считался автором эстетического и литературно-критического трактата "О
возвышенном", ставшего основой эстетики классицизма.

- Ах, великий Лонгин! - отозвалась Елена.
Этот несравненный мудрец был для нее наполовину комической фигурой,
наполовину предметом восхищения, вторым действующим лицом ее мечтаний.
Первым стал отец ее няни, сержант из саперов, погибший в схватке с
пиктами, - ребенком она никогда не уставала слушать рассказы о его храбрости
и подвигах. А когда она выросла и из детской перешла в классную комнату,
Лонгин, как это ни странно, занял место рядом с ним. Марсий питал к философу
более чем сыновнее почтение, и его имя упоминалось ежечасно, на каждом уроке
На Лонгина - всезнающего, искушенного во всех науках, окруженного
великолепием далекой Пальмиры - она перенесла легенды своего собственного
народа, и он в ее представлении слился с теми жрецами в белых одеждах, с
серпом и веточкой омелы в руках, полузабытые истории о которых все еще
рассказывали шепотом слуги на своей половине. Эти две так непохожие друг на
друга фигуры были парными божествами ее отрочества, по-домашнему близкими и
немного смешноватыми, но в то же время глубоко чтимыми.

Раскатистый храп командующего гарнизоном все еще звучал под сводами
бани, когда Констанций, тщательно одевшись, вышел и один направился сквозь
дождь и грязь к городским воротам.
- Вон он идет, - сказала Елена, - этот таинственный красавец.
Придя к себе, Констанций вызвал начальника охраны.
- Прикажи моим людям снять отовсюду значки своего легиона. И
немедленно.
- Хорошо, господин.
- И вот еще что. Внуши им, чтобы самым строжайшим образом соблюдали
тайну. Если кто-нибудь будет спрашивать, то они прибыли с Рейна.
- Им это уже сказано, господин.
- Ну, так скажи еще раз. Если я узнаю, что кто-нибудь проболтался, то
запру всех в казарме.
После этого Констанций позвал своего слугу и парикмахера и с их помощью
стал наряжаться к парадному обеду, насколько это было возможно для строевого
офицера, путешествующего налегке с секретным поручением.
Дамы пообедали отдельно от мужчин, однако пообедали очень неплохо: их