"Бертон Уол. Высшее общество " - читать интересную книгу автора

- Меня все огорчает, - сказал Пол и поставил пустой стакан на камни. -
И все меня огорчают. Вы, Сибил, я сам себя огорчаю. - Он сделал широкий
жест. - Все эти чертовы дела...
- Иисусе, нет никаких причин устраивать из-за этого трагедию.
В голосе Ходдинга слышалось неподдельное беспокойство. Пол посмотрел на
небо и улыбнулся. Он действительно любил своего босса, своего друга... если
и не друга, то приятеля. Он поймал себя на том, что с боссом начинал вести
себя как настоящий англичанин. Это с его-то образованием, с его воспитанием!
- Прошу меня извинить. Вечеринка удалась. Все эти вечеринки прекрасны,
они мне нравятся, и я не собираюсь портить вам настроение своим ворчанием.
Но, черт возьми! Форнаро разработал для нас коробку передач, а теперь сидит
там и ждет попусту.
- Ничего страшного. Мы здесь всего неделю. Завтра вернемся. А потом у
нас в запасе еще три с половиной месяца.
- Конечно. - На противоположной стороне террасы на фоне зеленых
зарослей вспыхнуло яркое пятно. Это вышла Сибил, и Пол кивком головы обратил
на это внимание Ходдинга. - Конечно. У нас в запасе много времени. Что я
говорю - это у меня много времени, не я правлю бал, а вы. Вы хотите жить?
Вопрос целил не в бровь, а в глаз. Ходдинг был уверен, что Пол заранее
знал ответ. И доказательством тому была Сибил. Нельзя надеяться - нет,
"надеяться" - не то слово - нельзя предлагать девушке руку, если не уверен
совершенно в том, что хочешь выжить. Нет, нет и нет. Ходдинг успокаивал
себя: "Забудем об этом". Все идет на лад, все идет как надо.
Был в его жизни период, когда он не был так самоуверен. Тогда смерть
представлялась ему в конечном счете более простой, чем жизнь. Смерть -
манящий выход. И тогда он сделал (или ему казалось, что сделал) свой выбор.
Когда один из учителей его школы в Швейцарии нашел Ходдинга в глубоком
обмороке в ванне с прохладной, цвета penu d'oignon,[3] водой, то действовал
решительно и умело. Он быстро перевязал перерезанные запястья
бесчувственного юного американского миллионера, отчего кровотечение
немедленно остановилось. Затем, действуя по-солдатски быстро и слаженно, он
извлек юношу из ванны, завернул его в полотенца, чтобы уберечь от воспаления
легких, и вызвал доктора. Он обшарил все вокруг, нашел предсмертную записку,
уничтожил ее и пресек в конце все попытки сообщить о случившемся мамаше
юного Ходдинга Ван ден Хорста.
Позже Холдингу пришлось изучить все детали этой драматической истории,
изучить и вызубрить наизусть все малейшие подробности, которые были ему
открыты. Не успело пройти и двух недель после неудачного самоубийства, как
он очутился в объятиях другого доктора - психоаналитика. И если розовая вода
в ванне была знаком отчаяния, то багровые щеки доктора, как флаги на башнях,
возвещали о полном душевном благополучии.
Этот милейший человек сразу же дал понять Холдингу, что, по его мнению,
поступок мальчика имел основательные причины. "Всякий человек чувствует свою
ненужность, - говорит он на правильном, но с варварским акцентом, языке, -
когда еще любовь остается безответной". (Бесотфетной - Ходдинг все еще
помнил несколько примеров его нелепого произношения.) А не ответил на его
любовь сын великого магараджи, обаятельный, блестящий да еще чемпион школы
по теннису.
Окутанный теплотой и пониманием, Ходдинг расчувствовался и заплакал
(ему было только четырнадцать). И с той минуты началось его плавание в