"Джин Вулф. Пыточных дел мастер. (Книги нового солнца, Книга 1)" - читать интересную книгу автора

лунном свете. Скоро ударят заморозки, и все погибнет, а нашим мастерам не
обойтись без запасов на зиму. Три мастера устроили нам разрешение войти
сюда нынче ночью; этого же парнишку я нанял у его отца нам в помощь.
- А вам не во что складывать эти... составляющие! До сих пор не устаю
восхищаться находчивостью Дротта!
- Мы вяжем их в снопы и высушиваем, - с этими словами он, без
малейшей заминки, вынул из кармана клубок обычной бечевки.
- Понятно... - пробормотал доброволец, явно ничего не понимавший.
Мы с Рошем придвинулись к воротам поближе, но Дротт, напротив,
отступил на шаг.
- Если вы не позволите нам собрать травы, мы лучше пойдем. Пожалуй,
мы теперь не отыщем там даже этого паренька.
- Никуда вы не пойдете. Его нужно убрать оттуда.
- Хорошо...
Дротт нехотя шагнул в ворота. Мы, в сопровождении добровольцев,
двинулись за ним. Вот некоторые мистические доктрины утверждают, будто
вещный мир создан не чем иным, как человеческим разумом, поскольку
управляют нами искусственные категории, в которые мы помещаем предметы, по
существу недифференцированные, еще более неосязаемые, чем изобретенные для
них слова. Вот этот самый принцип я в ту ночь понял интуитивно, едва
услышав, как доброволец, замыкавший шествие, захлопнул за нами ворота.
- Ну, я пошел дежурить при своей матери, - сказал доброволец,
молчавший до сих пор. - И так сколько времени потратили даром - ее уже за
лигу отсюда могли бы унести!
Прочие согласно забормотали, и отряд рассыпался. Один фонарь двинулся
влево, другой - вправо. Мы же с оставшимися добровольцами поднялись на
центральную аллею, которой всегда возвращались к рухнувшему участку стены
Цитадели.
Я не забываю ничего. В этом - моя природа, радость моя и проклятие.
Каждый лязг цепи и посвист ветра, оттенок, запах и вкус сохраняются в
памяти моей неизменными. Я знаю, что так бывает не со всеми, однако не
могу представить, как может быть иначе. Наверное, это - наподобие сна,
когда не осознаешь того, что творится вокруг. А несколько белых ступеней,
ведших к центральной аллее, и сейчас стоят перед моим взором...
Воздух становился все холоднее. Света при нас не было, да вдобавок с
Гьолла начал подниматься туман. Несколько птиц, прилетевших ночевать на
ветвях сосен и кипарисов, никак не могли угомониться, тяжело перелетая с
дерева на дерево. Я помню, что чувствовали мои ладони, растиравшие
мерзнувшие плечи, помню мерцание удалявшихся фонарей среди надгробных
плит, помню запах реки, принесенный туманом и пропитавший мою рубаху,
смешавшись с резким запахом свежевскопанной земли. В тот день я едва не
утонул, запутавшись в гуще подводных корней, а ночью - впервые
почувствовал себя взрослым.
Раздался выстрел - я никогда прежде не видел такого. Лиловая молния
расщепила темноту, словно клин, и темнота с громом сомкнулась вновь.
Где-то рухнул монумент. И вновь - тишина, в которой, казалось,
растворилось все вокруг. Мы пустились бежать. Неподалеку закричали люди,
сталь зазвенела о камень, точно чей-то клинок ударил по могильной плите. Я
рванулся прочь по совершенно незнакомой (по крайней мере, так мне
показалось) аллее, узкой - едва-едва разойтись двоим, выложенной обломками