"Эдит Уортон. Век наивности" - читать интересную книгу автора

чем мучилось старшее поколение. Его смешит отцовская щепетильность, ему
кажутся претенциозными нравы и понятия, отжившие свой век. Он не
догадывается, что в драме, дошедшей до него глухими, затухающими
отголосками, главными были вовсе не предрассудки, канувшие в вечность вместе
со старым Нью-Йорком. Рассказ о трех несостоявшихся жизнях коснулся коренных
устоев буржуазной этики. И перед могуществом такой силы отступили все
персонажи Уортон, как ни существенна была их духовная эволюция.
Доведенная до конца, она потребовала бы разрыва с принципами, определяющими
саму природу сознания людей 5-й авеню. Этого, конечно, не могло произойти.
Каждому из трех персонажей была оставлена лишь возможность по-человечески
достойно проявить себя в ситуации, не находившей разрешения. На это сил
достало у всех трех. В самопожертвованиях они были действительно
бескорыстны. У тех, кто их сменит, эта способность исчезнет полностью, а
ведь для Уортон она многое искупала, побуждая вспоминать Нью-Йорк ее юности
и с горечью, и с нежностью.
Но и эта нежность, хранимая годами, не могла притушить ощущения трагизма,
скрытого за внешним благополучием и респектабельностью 5-й авеню. Живая
жизнь была здесь стиснута удавками обезличенных ритуалов, механических
необходимостей, отвердевших догм, и, подобно героям "Века наивности", за
приверженность к условностям люди расплачивались сломанными судьбами и
убийственной монотонностью бытия. Ее узнают и Арчер, и Эллен, и Мэй, после
того как усилием воли в жертву общепринятому была принесена свобода
нравственного выбора. Растянувшиеся в длинную цепочку "спокойные" годы для
них будут уже не временем жизни, а разве что временем воспоминаний. О
несовместимости буржуазного и человеческого счета вещам бесцветность,
ненужность подобного существования скажет, может быть, больше, чем сказали
бы самые патетичные и недвусмысленные авторские декларации.
Самопожертвование было одной из тем, которые не переставали занимать
воображение Уортон. Еще до того, как приняться за "Век наивности", она
посвятила этой теме "Итана Фрома" - повесть, в чем-то предвосхищающую ее
последний значительный роман. Выходец из совсем другой общественной среды,
герой этой повести, однако, оказывается не только почти в том же положений,
что и Ньюленд Арчер, но и вынужден решать тот же моральный конфликт чувства
и долга.
Такое совпадение не могло быть случайным. Полуобразованный фермер, которому
приходится из последних сил тянуть лямку, и просвещенный, удачливый в делах
нью-йоркский стряпчий сходны в том, что их обоих воспитывали на пуританских
заповедях и традициях, столь существенных для американского мышления того
времени. Оба поэтому изберут долг. И для обоих долг совпадает с ритуалом.
Устами одного своего персонажа Уортон выразила мысль о "чудовищной
бессмыслице жертвенности". Не следует впрямую отождествлять этого персонажа
с автором. Взгляды Уортон были сложнее. Но если под жертвенностью понимать
жизненную установку, она, несомненно, ее не принимала. Судьба Арчера
подтверждает это, как и судьба Итана, тоже отказавшегося от своего
единственного шанса вырваться из тенет быта в настоящую жизнь.
Его побудительные мотивы в общем и целом те же, что руководят людьми старого
Нью-Йорка. В Итане глубоко укоренен страх перед крутой переделкой уклада,
который кажется от века заведенным и на века неизменным. Внешние положения и
для него оказываются важнее требований сердца. О нем, правда, не скажешь,
что он лишен чувства ответственности. Но это ответственность, направленная