"Сара Уотерс. Нить, сотканная из тьмы" - читать интересную книгу автора

Больше мисс Ридли не разговаривала, пока мы не достигли жилой зоны, то
есть решетчатой перегородки, впустившей нас в длинный, промозглый и
по-монастырски тихий коридор, где располагались камеры. Коридор футов шесть
шириной, пол посыпан песком, стены и потолок в известковой побелке. Высоко
слева - так высоко, что даже мне не заглянуть, - протянулся ряд окон с
толстыми стеклами, забранными решетками, а по всей противоположной стене шли
двери: дверь за дверью, дверь за дверью, все абсолютно одинаковые, будто
темные неразличимые входы, среди каких порой мечешься в ночном кошмаре. В
коридор они пропускали чуточку света и некое амбре. Этот смутный, но мерзкий
запах я уловила еще на дальних подступах к зоне и слышу даже сейчас, когда
пишу в дневнике! Несло затхлой вонью того, что здесь называют парашей, и
стоялым духом от множества дурно пахнущих ртов и немытых ног.
Мисс Ридли известила, что мы находимся в первой зоне, отряде "А". Всего
здесь шесть отрядов - по два на каждом этаже. Отряд "А" составлен из вновь
прибывших, которых тут называют "третий класс".
Матрона ввела меня в первую пустую камеру, похлопав по косяку с двойной
дверью: деревянная, с засовом и железная решетка на личине.
- Днем решетки заперты, а двери открыты - так на обходе мы видим
заключенных, да и вонь в камерах слабее, - объяснила мисс Ридли, закрывая
обе двери, отчего комната сразу потемнела и будто съежилась.
Подбоченившись, надзирательница огляделась и сообщила, что камеры здесь
весьма приличные: просторные и "выстроены на совесть" - стены двойной
кладки, которая не дает переговариваться с соседом...
Я отвернулась. Даже в сумраке беленая камера была столь неприглядна и
так гола, что и сейчас, закрыв глаза, я вполне отчетливо ее вижу. Под
потолком единственное оконце желтого стекла, затянутое сеткой, - наверняка
одно из тех, на которые мы с мистером Шиллитоу смотрели из главной башни.
Возле двери эмалированная табличка с перечнем "Правил для заключенных" и
"Молитвой преступников". На некрашеной деревянной полке кружка, миска,
солонка, Библия и духовная книга "Спутник узника". Стул, стол, свернутая
подвесная койка, да еще лоток с холщовыми мешками и красными нитками и
ведро-параша под обшарпанной эмалированной крышкой. На узком подоконнике
старый казенный гребень, в обломанных зубьях которого застряли волоски и
перхоть.
Как оказалось, лишь этим гребешком камера отличалась от других. Личные
вещи были запрещены, а казенные - кружки, миски, Библии - требовалось
содержать очень аккуратно и выкладывать рядком по единому образцу.
Совместный с мисс Ридли обход камер первого этажа, унылых и безликих,
подействовал крайне угнетающе, к тому же от здешней геометрии у меня
закружилась голова. Разумеется, жилая зона повторяет пятиугольные линии
внешних стен, отчего имеет странную планировку: едва мы достигали конца
одного белого и унылого коридора, как оказывались в начале другого, точно
такого же, лишь уходившего под неестественным углом. На пересечении двух
коридоров устроена винтовая лестница. В месте соединения жилых зон
поднимается башенка, в которой надзирательница каждого этажа имеет свою
комнатушку.
Все это время за окнами слышалось размеренное шарканье ног в тюремном
дворе. Когда мы добрались до самого дальнего ответвления жилой зоны, вновь
ударил тюремный колокол, отчего ритм шарканья замедлился, а потом сбился;
мгновенье спустя захлопали двери, заскрежетали щеколды, прилетело хрусткое