"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Дживс и скользкий тип" - читать интересную книгу автора

Он ушел, а я остался сидеть с довольно хитрой улыбкой на губах, так как в
разговоре я был с ним не до конца искренен, и меня смешила мысль, что он
думает, будто я только того и добиваюсь, чтобы успокоить собственную
совесть.
Только не думайте, все, что я говорил про желание сделать приятное
престарелой родственнице, зашпаклевать трещину в наших отношениях и тому
подобное, было истинной правдой. Но содержалось тут и еще кое-что. Было
необходимо, чтобы она перестала на меня сердиться, так как я нуждался в ее
сотрудничестве для осуществления одного замысла, или плана, зревшего в
голове Вустера с той самой минуты после ужина, когда она спросила, почему
я смотрю на нее, точно безмозглая рыба. Я задумал некую интригу, как
привести дела сэра Р. Глоссопа к счастливому концу, и теперь, поразмыслив
на досуге, находил, что все должно получиться без сучка и задоринки.

Я был еще в ванне, когда Дживс приволок цветы, и, обсушив свою фигуру,
натянув облачение, позавтракав и выкурив сигарету для бодрости, я вышел с
ними из дому.
Горячего приема я от своей единокровной старушенции не ждал, и слава богу,
потому что горячего приема она мне не оказала. Она встретила меня надменно
и окинула таким взглядам, каким в свои охотничьи годы, наверно, оглядывала
какого-нибудь всадника из кавалькады, вырвавшегося вперед собак.
- А, это ты, - промолвила она.
Тут, естественно, не могло быть двух мнений, и я подтвердил ее слова,
вежливо пожелав ей доброго утра и жизнерадостно улыбнувшись, - может быть,
не так уж и жизнерадостно, потому что вид у нее был устрашающий. Она была
как раскаленная сковородка.
- Надеюсь, ты понимаешь, - сказала она, - что после твоего вчерашнего
подлого поведения я с тобой не разговариваю.
- Вот как? - промямлил я.
- Именно так. Я поливаю тебя немым презрением. Что это ты держишь в руке?
- Длинные розы. Для вас.
Она хмыкнула.
- Подумаешь, длинные розы! Длинных роз мало, чтобы я изменила свое мнение
о тебе как о жалком трусе и размазне и позоре благородного семейства. Твои
предки сражались в крестовых походах, их имя часто упоминалось в военных
донесениях, а ты жмешься, как посоленная устрица, при мысли о том, чтобы
выступить в роли Санта-Клауса перед милыми детками, которые и мухи не
обидят. Этого довольно, чтобы родная тетя отвернула лицо к стене и махнула
на все рукой. Но может быть, - добавила она, на минуту смягчившись, - ты
явился сюда сообщить, что передумал?
- Боюсь, что нет, пожилая родственница.
- Тогда убирайся и по пути домой постарайся, если сумеешь, попасть под
колеса автобуса. И хорошо бы мне присутствовать при этом и услышать, как
ты лопнешь.
Было ясно, что нечего медлить, пора переходить к делу.
- Тетя Далия, - произнес я, - в ваших руках счастье и радость целой
человеческой жизни.
- Если твоей, то и слышать ничего не желаю.
- Нет, не моей. Родди Глоссопа. Примите участие в плане, или заговоре,
который у меня в голове, и Родди запрыгает от счастья по своей клинике,