"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Тысяча благодарностей, Дживс" - читать интересную книгу автора

Крупный наш экспортер.
- И при этом жлоб.
- Первостатейный.
- Тогда что ему здесь делать? Вы обычно не лезете из кожи вон,
обхаживая жлобов. Спод - это еще ладно. Я понимаю, почему вы миритесь с его
вредоносным присутствием, хотя оно мне и не по душе. Он агитирует за Медяка
и, по вашим словам, делает это хорошо. Но зачем здесь Ранкл?
Тут она воскликнула: "Ах!", и когда я спросил ее, почему она ахнула,
она ответила, что подумала о своей хитроумной затее, а когда я спросил, что
она подразумевает под "хитроумной затеей", она снова ахнула. Неизвестно,
сколько еще могло бы так продолжаться, но она вторично выглянула в коридор,
а потом сквозь стеклянную дверь внимательно посмотрела в сад и все
объяснила.
- Ранкл приехал сюда, чтобы продать Тому какой-то антиквариат для его
коллекции, но, поскольку Том исчез, а Ранклу добираться сюда не ближний
свет, я оставила его переночевать, и за ужином меня осенила идея. Если
задержать его в гостях и потчевать день и ночь яствами Анатоля, он вполне
может смягчиться.
Она перестала говорить загадками. Теперь я ее понимал.
- И тогда вы уговорите его откупиться от Таппи неправедно нажитыми
деньгами?
- Вот именно. Я жду подходящего момента. Как только он наступит, я буду
действовать с быстротой молнии. Я сказала ему, что Том возвратится через
пару дней, - а это неправда, потому что он не приблизится к дому и на
пятьдесят миль, прежде чем я дам ему знать, что опасность миновала, - и,
таким образом, Ранкл согласился остаться.
- Ну, и как ваши успехи?
- Перспективы, кажется, хорошие. Ранкл смягчается с каждым приемом
пищи. Вчера вечером Анатоль баловал нас цыпленком "пти-дюк", и Ранкл уплетал
его за обе щеки, как ленточный червь, месяц сидевший на диете. Я заметила
огонь в его глазах, когда он проглотил последний кусок. Еще несколько
ужинов - и он готов.
Вскоре после этих слов она покинула меня, чтобы переодеться к ужину. Я
нисколько не сомневался, что успею облачиться в вечерний туалет за десять
минут, и поэтому медлил, погрузившись в размышления.
Поразительно, что я находился в глубоком раздумье не первый раз за
день. Это говорит только о том, как сильно изменилась жизнь. Полагаю, в
прежние времена я погружался в размышления не чаще, чем раз в месяц.

ГЛАВА 7

Само собой, мне угодил в самое сердце рассказ пожилой родственницы о
бедственном положении Таппи. Кто-то скажет, что человек, способный отвести в
сторону последнее кольцо, когда вы лезете на спор на другой конец бассейна
"Клуба шалопаев", не стоит сочувствия, но, повторяю, старая обида давно
прошла, и сейчас мне было больно за Таппи. Ведь идея прародительницы
задобрить Л. П. Ранкла сразу показалась мне несостоятельной, хотя я и
сделают вид, что отношусь к ней всерьез. Человека, который носит такую
панаму, не разжалобишь, сколько и чем ни корми. Чтобы жук вроде Л. П. Ранкла
раскошелился, его нужно похитить, упрятать в подвал заброшенной мельницы и