"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Дева в беде" - читать интересную книгу автора

тридцать репетиция.
- Пойду куплю вечерние газеты, отправлю пару телеграмм. Пока.
- Увидимся у Филиппи.
Мак провожал глазами удаляющуюся спину, пока Джордж не скрылся за
углом.
- Хороший человек, приятный, - сказал он. - Жаль, что у него такая
мерехлюндия. Это все от ихнего искуйства, я так думаю.
Мисс Дор нырнула в свой ридикюль, достала пуховку и стала припудривать
носик.
- Композиторы - они все чокнутые, Мак. Я играла в одной постановке, так
режиссер пенял композитору, что в партитуре нет ни одного мелодичного
номера. Тот соглашался, но возражал, что самое главное в его музыке - это ее
аромат. Они все такие. Видимо, джаз вредно действует на мозги. Впрочем,
Джордж в полном порядке.
- А вы давно его знаете, мисс?
- Лет пять. Я была машинисткой в издательстве, там печатали его песни.
Да, вот еще что - успех не вскружил ему голову. Он зарабатывает такие
деньги, Мак, что это даже грешно. Носит тысячедолларовые бумажки вместо
белья, зимой и летом. Но все тот же Джордж, как тогда, когда он ошивался на
Бродвее, надеясь всунуть пару номеров в какое-нибудь старое шоу. Нет-нет,
запишите в дневнике, Мак, отметьте на манжете: Джордж Бивен - парень что
надо. Козырный туз.
Джордж, которому этот панегирик мог бы согреть душу, брел между тем по
Шафтсбери-авеню, еще сильнее печалясь. Солнце временно скрылось, и норд-ост
сновал вокруг него, как игривый щенок, шлепая его холодной лапой, утыкаясь
ледяным носом в лодыжки, отпрыгивая, наскакивая, словом - ведя себя так, как
свойственно всем норд-остам, когда им случится подкараулить жертву, вышедшую
из дома без плаща. Джорджу было совершенно очевидно, что солнце и ветер -
двое жуликов, работающих на пару. Солнце заманило его щедрыми обещаниями,
притворной благорасположенностью - и доставило прямо в руки ветру, который
обшаривал его с проворностью и тщательностью карманника. Он ускорил шаги, и
ему подумалось: неужели он настолько впал в маразм, что у него разлилась
желчь?
Он тут же отбросил эту мерзкую мысль, но все-таки, все-таки должно же
быть какое-то объяснение его депрессии. Мак совершенно прав - у него есть
все, что только нужно для счастья. При всей его популярности в Америке, он
впервые появился в Лондоне и, несомненно, снискал огромный успех; однако не
испытывал никакой радости.
Он дошел до Пиккадилли и свернул к западу. И вдруг, как раз напротив
входа в клуб "Туда-сюда", его осенило, пелена спала с его глаз, он все
понял: депрессия - от скуки, скука - от одиночества. Мак, человек солидных
мыслей, и в этом прав. Решение всех проблем в том, чтобы найти подходящую
девушку и основать дом, куда можно вернуться вечером. Он даже удивился, что
до сих пор искал где-то еще объяснения своей хандре. Это тем более
непостижимо, что добрых восемьдесят процентов всех стихов, которые он
использовал в мюзиклах, содержало, пусть на заднем плане, именно эту мысль.
Джордж совсем размечтался, можно сказать - рассиропился, словно остался
один в каком-то столпотворении счастливых пар. Такси, набитые счастливыми
парами, сновали туда и сюда. Проходящие автобусы кряхтели под тяжестью
парочек. Даже полицейский на той стороне улицы осклабился на порхнувшую мимо