"Ричард Вудмен. Око флота " - читать интересную книгу автора

остались смотреть наказание. За время прошедшего шторма два человека
оказались повинны в постоянных проступках. Хоуп не относился к жестоким
командирам, а Дево, в силу свойственного аристократам убеждения в силе
своего авторитета, никогда не стремился утверждать его строгостью. По его
мнению, помощники боцмана вполне могли справиться с задачей удержания
экипажа "Циклопа" в рамках дисциплины. Но между теми двумя разгорелась
вендетта, и ни капитану, ни первому лейтенанту не оставалось иного выбора.
Раздалась барабанная дробь, морские пехотинцы строились, пока решетки
от люков привязывали к снастям грот-мачты. Вызвали наказуемого. Прежде чем
огласить приговор, Хоуп попытался выяснить у него причину ссоры, но не
получил ответа. У нижней палубы свои законы, и ее секреты охраняются очень
тщательно. Человек подошел к помощникам боцмана, которые схватили его и
привязали за руки к решетке. Через рот пропустили кожаный ремешок, не дающий
жертве прикусить язык. Человеком был Тригембо.
Снова загремел барабан, еще один помощник боцмана взялся за
плетку-девятихвостку и отмерил первую дюжину ударов. На вторую дюжину он был
сменен, третью снова отвесил сам. После того, как на исполосованную спину
вылили бочонок воды, ремни отвязали.
Пошатываясь, Тригембо занял свое место в строю среди притихших
собратьев. Вывели второго. Могучая спина Треддла пестрела знаками предыдущих
порок, но свои три дюжины он вынес так же стойко, как Тригембо. Когда его
отвязали, он поднялся без помощи других. Глаза матроса блестели от слез и
ярости. Он смотрел прямо на Дринкуотера.
Мичман привык к жесткости таких публичных наказаний: странно сказать,
но это зрелище произвело на него намного меньшее впечатление, чем
высокопарный стиль статьи 29 Свода законов военного времени. Как и
большинство офицеров и матросов, он старался занять мысли чем-нибудь другим,
и сконцентрировал внимание на ряде пожарных ведер - с тщательно вырисованном
на каждом королевским вензелем, - раскачивающихся в такт движениям корабля.
Способ казался ему эффективным, помогая отвлечься от беспокойства,
вызванного безжалостной фразой. Он так погрузился в себя, что оказался
совершенно не готов, встретив взгляд Треддла.
Злой импульс этого взгляда был настолько силен, что Дринкуотер
вздрогнул, как от удара. Мичман вдруг ощутил, что он каким-то образом
причастен к вражде, возникшей между двумя матросами и проявляющейся в их
бесконечных схватках. Натаниэлю едва не стало дурно. А вот одному из моряков
стало. Им оказался тот молоденький марсовый, которого совратил Моррис.
Несколько часов спустя Дринкуотеру пришлось проходить мимо Тригембо,
сосредоточенно сплеснивающего концы.
- Жаль, что тебя высекли, - тихо сказал он.
Моряк поднял голову. На лбу у него застыли капли пота - свидетельство
того, как тяжело ему было выполнять работу со спиной, превращенной недавно в
кровавое месиво.
- Вам нет нужды беспокоиться, сэр, - ответил он. А потом добавил,
говоря как бы сам с собой. - Нельзя было допустить этого...
Дринкуотер пошел дальше, размышляя, что какой смысл может иметь это
непонятное замечание матроса.
К ночи ветер посвежел. В четыре часа утра Дринкуотеру пришло время
заступать на вахту. Спеша к трапу, он с беспокойством думал о том, не
придется ли "Циклопу" снова метаться по волнам.