"Ричард Вудмен. Око флота " - читать интересную книгу автора

действительно хорош и будет приобретен для целей службы за сумму в 15 750
фунтов стерлингов. Доля капитана Хоупа составит 3793 фунта и десять
шиллингов. После стольких лет тяжкой службы, не принесшей славы и
благосостояния, если не считать скудного жалованья, которое не всегда
платили в срок, фортуна улыбнулась капитану. Ему нелегко было поверить в
такую удачу, и он воспринимал ее с присущим моряку цинизмом, что позволяло
ему сохранять каменное выражение на лице.
Откуда его подчиненные сделали вывод, что их худшие опасения
оправдываются. Дринкуотер подвел гичку к борту корабля. Хоуп поднялся на
палубу под аккомпанемент боцманских дудок. Все на верхней палубе побросали
работу, спеша прочесть по лицу капитана какие-нибудь новости о
"Санта-Тересе". Но взгляды натыкались на непроницаемую стену.
Хоуп прямиком направился на корму и исчез. Взгляды всего экипажа
провожали его спину. Все сто семьдесят шесть человек, молча стоявших в тот
момент на палубе "Циклопа", оказались охвачены единым чувством горчайшего
разочарования.
Спустя полчаса Дринкуотеру снова была дана команда приготовить гичку. Но
вместо капитана на берег предстояло доставить мистера Коппинга, казначея.
Коппинг поделился сведениями, что ему поручено закупить кое-что для
капитанского стола, и что сегодня вечером капитан приглашает офицеров на
обед. Еще он передал Дринкуотеру письмо, написанное ломаным почерком
капитана. Адресовано оно было "Его превосходительству Ричарду Кемпенфельту,
контр-адмиралу". Дринкуотер должен был доставить его, пока казначей будет
ходить за покупками.
Хоуп пригласил всех офицеров, штурмана, канонира и мичманов. Хирург
Эпплби тоже присутствовал. Когда пробило три склянки второй собачьей вахты,
шумная компания собралась на корме, не хватало только первого лейтенанта и
Вилера, которым выпала честь встречать адмирала.
Отваживаясь направить приглашение Кемпенфельту, Хоуп находился во власти
почти детской радости. Но, отдавая приказы Коппингу, капитан уже успел
овладеть собой, так что казначей покидал своего командира в абсолютной
уверенности, что самые худшие опасения команды оправдались, и нет больше
смысла питать несбыточные надежды. Хоуп считал адмирала главным виновником
их удачи, и желал хоть как-то выразить ему свою благодарность. Авторитет
Кемпенфельта среди морских офицеров был огромен, особенно с учетом того, что
в те годы интеллект был редкостью среди высших флотских чинов. Среди
офицеров, больше интересовавшихся вопросами управления флотом под парусами
чем собственным обогащением и продвижением по службе, его новаторские идеи
обсуждались с большим жаром. В глазах Хоупа фигура Кемпенфельта
представлялась очень значимой. Будучи обязан своему капитанскому рангу
стечением неприятных ему политических обстоятельств, да еще в эпоху, когда
подхалимаж ценился едва ли не выше настоящей преданности службе, Хоуп
стремился выразить адмиралу свое искреннее, неподдельное уважение.
Но по мере того, как офицеры собирались на верхней палубе, капитана
начали терзать сомнения. Получив с Дринкуотером согласие адмирала, он впал в
раздумья. Розыгрыш, устроенный им для команды, выглядел совершенно детским.
Конечно, капитанам позволительно вести себя так в отношении своих
подчиненных, но как насчет адмиралов? Хоуп не был уверен, что Кемпенфельт не
сочтет его...
Через световой люк до него долетал с палубы гул голосов беседующих